Старая рана - [49]

– Твой сын?! – воскликнул Берестов, не слушая всего остального, что говорил Бегунков.

– Ну, вы тоже наивняк-то не стройте! Посчитайте, что там к чему. Когда родился Егор, когда она замуж вышла. Она с мужем своим за девять месяцев до Егора знакома была? Сомневаюсь. А если и была, то просто была. А со мной… Ну, короче, вы поняли!

Берестов попытался снова перекинуться через сиденье, чтобы физически воздействовать на чрезмерно наглого, с его точки зрения, Бегункова, но Гуров жестом остановил его.

– То есть ты ее шантажировал? – уточнил он.

– Да. Вполне нормальная, кстати, тема, зря вы…

– Когда ты ее последний раз видел? – перебил его Лев.

– Вчера. Мы пересеклись в одном кабаке как раз по этой теме. Она сказала, что «бабки» найдет, не вопрос. – Бегунков выразительно посмотрел на Берестова. – Только время ей нужно было, чтобы собрать. А потом поздно вечером, ночью почти, перезвонила – сказала, что все на мази, давай, мол, встретимся у «Парка культуры» сегодня в двенадцать. Типа я ей надоел, и хочет она побыстрее от меня отвязаться. Ну, я и подкатил. А ее нет. Я полчаса ждал, потом к дому ее поехал. А там вы… – Бегунков кивнул в сторону Гурова. – Я подумал, что вы ее муж.

– Я что, так молодо выгляжу? – усмехнулся Гуров. – И поэтому ты поехал за мной?

– А я, думаете, знаю, как ее муж выглядит? – огрызнулся Бегунков. – Да мне по барабану, кто он и чего. Мне, главное, свое получить, обустроиться как-то… У меня своя вон семья намечается, я познакомился там с продавщицей одной, живем вместе. Только трудновато сейчас. А у них «бабла» полным-полно, девать некуда. Не обеднеют.

И снова Гурову пришлось останавливать Берестова, которому не терпелось уже просто вцепиться в физиономию Бегункова.

– В десять часов утра что сегодня делал? – спросил полковник у Бегункова.

– В десять? – переспросил тот и нахмурил брови. – Это, типа, в десять, что ли, ее убили, если спрашиваете? Так я это… У Наташки своей в магазине был, заезжал там перетереть кое-что. Как раз в десять, по-моему, – ну, там, плюс-минус. Да я не убивал, это абсолютный бред! – пустился он лихорадочно оправдываться. – Мне это совсем не нужно было. Она деньги согласилась дать!

– Все врет! – четко прозвучал голос с заднего сиденья. – Если вчера днем говорила, что время нужно, чтобы собрать, а вечером – что уже собрала. Врет! Откуда у нее могло взяться ни с того ни с сего три миллиона? Губа-то не дура у тебя, конечно… – Берестов посмотрел на Гурова: – У меня есть. Но, конечно, не на то, чтобы этому наркоше за шантаж платить. Но дело в том, что дочь ко мне насчет денег не обращалась. А самой вот так сразу взять – неоткуда ей. Поэтому он врет!

Гуров, слушая Берестова, одновременно размышлял. Если Бегунков действительно причастен к смерти Регины, вряд ли он потом поедет к ее дому, а потом так непрофессионально пустится в слежку за человеком, которого видел рядом с ее отцом. Если он знал, что она убита, то мог бы предполагать, что к дому приедет кто-то из полиции. Значит, об убийстве, скорее всего, он не знал и насчет денег говорит правду.

– Поехали проверять алиби, – подвел итог разговору полковник. – В магазин, к твоей Наташке. Заодно и познакомимся.

– А чего с ней знакомиться? – насторожился Бегунков.

– А мало ли… У вас тут запутанные отношения, тайны всякие. Может, и у Наташки твоей какие тайны найдутся…

– Какие у ней тайны! – засмеялся парень. – Она вся как три копейки простая.

Берестов, которому эта идея не очень понравилась, мрачно спросил:

– Мне тоже поехать?

– Нет, вы, наверное, пока посидите в кафе, а мы обернемся быстро. В любом случае этого «гаврика» мы на Петровку потом отвезем, никуда он не денется.

Берестов молча открыл дверцу автомобиля, вышел и вскоре исчез за дверями кафе. Гуров же завел машину, и вместе с по-прежнему пристегнутым наручником Бегунковым они отправились в магазин, где работала его нынешняя подруга Наталья.

Магазин этот оказался типичным маленьким мини-маркетом на Петровско-Разумовской, которые, согласно политике последнего времени московских властей, находились под угрозой закрытия. На них спускались целые орды проверяющих, натравливалась полиция с целью вынудить закрыться – чтобы потребитель относил все деньги в крупные сетевые магазины-супермаркеты.

– Вы это… – криво улыбнулся Бегунков, – отстегните меня. Я никуда не убегу – зачем мне? А то как-то в магазине неудобно будет – да и народ шугаться начнет.

Гуров молча отстегнул наручники, и они с Бегунковым прошли к магазину. Назывался он «Материк». Внутри умудрились разместиться три отдела: напитков, гастрономический и бакалейный. На витринах были выставлены бутылки с алкоголем, минеральной водой, соками, стояли коробки с чаем, банки с кофе и прочие товары. Среди всего этого многообразия суетились две продавщицы – довольно молодые женщины в синих передниках с оборками. Из торгового зала вела еще одна дверь – видимо, в подсобные помещения. Перед ней, скрестив руки на груди и наблюдая за ходом торговли, стоял чернявый мужчина с усиками, лет тридцати пяти.

Бегунков своей вихляющейся походкой двинулся к одной из продавщиц и, улыбаясь беззубым ртом, сказал преувеличенно весело: