Старая надежда - [42]

Треклятая Омега! повторил Кайл и врезал кулаком по холодной стене. Разбил костяшки в кровь, но не обратил внимания: Ненавижу...

Мы решили бороться с Пироном и Омегой, а не играть по их правилам, сказала Тара. Её взгляд устремлён во тьму, скулы обострились, а в глазах мерцает ледяная уверенность: Мы сбежали от воспитателей. На одной из ферм, составляющих пояс Ниппура, мы встретили связных "Отверженных". Убедили взять с собой. Затем несколько лет жили на базе Ковин: учились, тренировались, помогали по мере возможностей. До тех пор, пока "Сигма" не уничтожила наш второй дом. Но мы с Кайлом выжили и... не сдались.

Девушка замолчала. Джек видел, как сжимаются и разжимаются её кулаки.

А потом вас пригласили в "Академию", догадался он.

Тара кивнула:

Да. Мы с Кайлом выбрали путь и не свернём с него. Пирон извратил человечество, но я свободна! И не позволю Ему уйти от ответа!

Джек смотрит на девушку. Он околдован решимостью, что звучит в её словах.

Отблески пламени мрачно отсвечивают чернёной медью в волосах Тары, отражаются мерцанием силы в карих глазах. Она завораживает Джека: не прелестная, как его давние подружки, но опасная и притягательная, мстительная и непрощающая, словно античная богиня возмездия. Алекто во плоти.

Ладно, хватит накручивать себя на ночь глядя, голос Рейна, как громоотвод, разряжает напряжение, повисшее в пещере: Завтра долгий переход, так что хотите или нет, но пора спать!

* * *

Следующие недели Джек запомнил на всю жизнь.

Дорога, в отличие от трудностей первого месяца, походила на туристический поход, а не прорыв из окружения. Рейн вёл отряд потаёнными тропами, которые пролегали в местах невероятной первозданной красоты не тронутой человеком.

Холмы сменяются горами, где в ущельях бегут холодные, но такие звонкие ручьи, что питают озера хрустальной чистоты. Загадочные буковые и пихтовые леса. Под их сумрачным пологом так приятно шагать, не опасаясь всевидящего ока спутниковой разведки. Душистое разнотравье предгорий, которое сводит с ума дурманящим запахом близкого лета, свободы и любви к бескрайнему миру.

Джек растворялся в дивной природе. Он не понимал, почему люди отказываются от такого чуда ради возможности стать бесплотной Силой, безличностной Энергией, способной повелевать временем и пространством.

Бертольд хотел вызвать винтоплан, но Морган предпочёл не рисковать и продвигаться к Неккар своим ходом. Иногда капитан казался традиционалистом, живущим по принципу: что не сломалось не стоит и чинить. Позже Джек догадался, что Морган беспокоился не только о демаскировке. Ошеломляющая мелодия первозданной красоты согревала души всего отряда. По крайней мере, складка над переносицей Кайла слегка разгладились, а Тара прекратила жалобно вскрикивать во сне.

Рюкзаки опустели, и им пришлось добывать еду своими руками. Джек неплохо ловил рыбу сачком из москитной сетки, благо реки в предгорьях не отличались глубиной, а Рейн научил его охотиться. Командующий говорил, что у природы не зазорно брать то, без чего не выжить.

Джек впервые убил оленя.

Когда животное рухнуло в зарослях папоротника, адреналин, смешанный с чувством вины и сожаления, ударил в голову. На секунду мир окрасился во все оттенки синего цвета. Сознание Джека молнией разнеслось по земле, передавая колебания мельчайших травинок; взлетело по стволам деревьев, сливаясь с движением сока под жёсткой корой; взглянуло на мир глазами коршуна, парящего в вышине. На мгновение Джек воплотился в окружающем мире. Под конец разум уловил затухающее биение сердца гордого оленя и всё прекратилось.

Он пошатнулся и ухватился за ствол берёзы. Рейн с одобрением хлопнул его по спине. Лидер Неккар казался довольным, словно проповедник только что обративший в свою веру наивного дикаря. Рейн сцедил немного свежей крови и протянул ему кружку:

Выпей! Теперь ты настоящий мужчина!

Джек сделал глоток. Он словно поглотил энергию жизни своей первой жертвы.

Мяса оленя хватило на несколько дней.

Вечерами начинались занятия. Обращение и уход за оружием, ориентирование на местности и многое другое. Но самым приятным было изучение языка новой Земли вместе с Тарой.

Странно, Джек никогда не смущался, общаясь с девчонками, но оказалось что она другое дело. Тот час перед сном, когда Тара превращалась из закалённого повстанца в обычную девушку, которая говорила с ним на родном языке, которая радовалась его успехам и улыбалась ему этот час стоил дороже целого дня.

В то утро он первым взобрался на перевал и увидел ту самую долину, что притаилась в нетронутой глуши Северных гор.

Узкая, как лезвие меча, с крутыми склонами, по которым к вершинам карабкаются еловые языки. Внизу серебристой ниткой мерцает вытянутое в струну озеро. На первый взгляд зрелище мало чем отличается от десятков горных долин и ущелий, оставшихся позади.

Рейн указывает направление, и отряд начинает спуск.

Джек разглядывает пейзаж, но загадка упорно не желает складываться. Обычные сосны и ели с вкраплениями невесть как затесавшихся берёзок. Сочная зелень прогалин и огромные валуны, что скатились с гор вместе с оползнями.

Над головой переругиваются белки, а здесь, внизу, донимает мошкара.