Старая легенда - [11]

— Взрывы случались ночью, а в темноте яркий свет, вспыхнувший в одной башне, озарит и все остальные, расположенные на том же уровне, тем более, что они, как мне показалось, не так уж удалены друг от друга.

Наблюдая тревожную для смельчака реакцию госпожи Васар, девочек, а, главное, Мигелины, Гонкур почувствовал растущую симпатию к Медасу, твёрдо отстаивавшему своё мнение.

— А голубое свечение на острых углах предметов — явление нередкое во время грозы, — внёс он свою лепту в рассеивание тайны замка и его владельца. — Я сам наблюдал такие свечения. Раньше их называли огнями святого Эльма.

— Совершенно верно, — подтвердил Медас, дружески кивая своему сообщнику. — Это явление хорошо изучено физиками и называется коронным разрядом.

Бросив случайный взгляд на брюнетку, Гонкур обратил внимание, что она слушает вдумчиво и заинтересованно, не выказывая согласия, но и не возражая, словно ей, и в самом деле, любопытно выслушать новое мнение. Молодому человеку, несмотря на настороженное отношение к этой девушке, понравилось её поведение.

— В предании подчёркивается, что свечение появляется только во время грозы, — язвительно произнёс старик Вандесарос, готовый поддерживать каждого, кто сомневается в правдивости легенды или действии в ней потусторонних сил. — Лишь невежественные крестьяне могли испугаться этого явления, да ещё дать ему название "дьявольские огни Нигейроса".

— Уж и не знаю, насколько были невежественны соседи Нигейроса, но объясните тогда вы, образованные современные люди, что за женщина появилась в замке, где никто, кроме хозяина, не жил, что за существо было заперто в комнате, что за крики и стоны доносились до Ромероса и, наконец, почему в комнате были стол, покрытый чёрной материей, и гроб? — спросила госпожа Васар дрожавшим от гнева голосом.

Сразу воцарилось молчание, и все, почувствовав вдруг смутное беспокойство, ближе придвинулись друг к другу, настороженно посматривая на двери, окна и тёмные углы. А буря, между тем, бушевала, сотрясая дом и освещая яркими вспышками молний волны гонимого ветром дождя.

— Что ж вы молчите, молодые люди? — насмешливо спросила госпожа Васар, полностью игнорируя старого инвалида.

— Я не знаю, насколько верно легенда донесла до нас эти сведения… — неуверенно начал Медас, переглянувшись с Гонкуром и получив безмолвную поддержку. — Не знаю, насколько можно верить Ромеросу, под конец сочинявшему явные небылицы…

— Эти сведения подтверждают другие предания, — перебила госпожа Кенидес голосом твёрдым, но не оставляющим неприятного осадка, который возникал от высказываний непреклонной госпожи Васар. — После событий, о которых я вам расскажу потом, был найден труп женщины, внешность которой соответствовала описанию Ромероса. На счёт гроба ничего сказать не могу, но Нигейрос отличался мрачным характером и шутки его были жестокими, так что гроб вполне мог стоять в одной из комнат. Запертым существом оказался мальчик, который не умел говорить, ничего не понимал и только быстро ходил из угла в угол.

— Тогда всё просто, — облегчённо вздохнул Гонкур и был награждён одобрительным кивком и улыбкой Ренаты, которая, по-видимому, была больше расположена к соседу, чем к предку.

Каремас с плохо скрытой антипатией взирал на археолога, а Мигелина отвернулась, выражая этим негативное отношение к будущему объяснению гостя, неуместному в кругу потомков Нигейроса. На Гонкура нашло упрямство, и он пренебрёг признаками недовольства большей части аудитории.

— В замке никто никогда не бывал, — начал он по-своему истолковывать события, — значит, утверждать, что Нигейрос жил один, нельзя. Женщину и ребёнка не видели в деревне, но это не означает, что их не существовало вовсе. Женщина явно безумная, потому-то она и показалась Ромеросу так страшна. Кричала, наверняка, тоже она, а застонал, вздохнул или провыл мальчик. Кто эта женщина, сказать не могу. Может, это сестра или родственница Нигейроса, а может, сошедшая с ума любовница. Мальчик может быть её сыном. Про гроб после слов госпожи Кенидес мне добавить нечего. Кстати, — осенила Гонкура внезапная мысль, — Нигейрос мог специально оставить ключ в двери, чтобы напугать гостя.

Медас кивнул, полностью соглашаясь со своим неожиданно найденным единомышленником, но, к удивлению Гонкура, госпожа Кенидес тоже закивала головой, улыбаясь приветливо и спокойно.

— Я совершенно с вами согласна, господин Гонкур. И с вами тоже, господин Медас. Но ведь я только познакомила вас с Нигейросом и перечислила часть слухов о нём, а история Нигейроса ещё даже не началась. Я с самого начала знала, что вы легко объясните таинственные явления, связанные с его именем, но мы ещё послушаем, как вы отнесётесь к моему дальнейшему рассказу.

— Вот именно, — неприязненно поддакнула госпожа Васар.

— Тебе, сестра, необходимы внуки, которых ты могла бы запугивать страшными сказками, — проговорил старик Вандесарос, желчно усмехаясь. Но старая дама сделала вид, что не слышала смелой реплики брата.

Все приготовились слушать, и Рената, зябко поводя плечами, пододвинулась ещё ближе к Гонкуру, почти касаясь его плечом. Мигелина сидела на своём месте спокойно, однако её настороженный взгляд то и дело блуждал по сторонам, подолгу останавливаясь на тёмных углах. Гонкур обратил внимание, что на Медаса, своего естественного защитника, она даже не смотрела. Чорада и Клодия, нисколько не стесняясь, переставили свои стулья поближе к кругу света, отбрасываемому свечами, а Витас старательно делал вид, что он-то никого и ничего не боится. Каремас всё ещё хмурился. Господин Кенидес, хранящий утомлённое молчание с начала обеда, продолжал его хранить, и было неясно, о чём он думает и думает ли он о чём-нибудь вообще. Старик Вандесарос угрюмо сидел в своём углу, слабо выделяясь из окружающего мрака, а старые дамы взирали на всех с такой тщеславной гордостью, будто наслаждались существованием своего малоприятного предка.