Старая кузница - [4]

— Не смей! Не смей, я тебе сказала! Режь тогда меня! Бей!..

Все с облегчением перевели дыхание. Только Нюрка Сартасова умела в такую минуту унять своего двоюродного брата. Криво усмехаясь, он нехотя отступил от Андрея, засунул за голенище нож и, поигрывая своими голубыми навыкате глазами, вразвалочку направился к Тосе.

— Ну, пролетарий, отступился? — нагло прищурившись, сквозь зубы бросил он в сторону Андрея. — Али, все ж таки кровь пустить тебе, чтоб смирнее стал? — И бесцеремонно взял Тосю под руку.

Тося, вся побледнев, взглядом умоляла Андрея не связываться с Федькой, но тот, поняв этот взгляд по-своему, двинулся на Федьку и вдруг ошеломленно остановился: Тося улыбнулась Федьке и потянула его за собой, прочь от моста. Федька не заставил себя просить.

— Айда, ребята, наша взяла! — махнул он, на ходу обернувшись к своим приятелям, крепко держа Тосину руку.

Вы, товарищи мои,

Товарищи любезныя.

Вы не бойтеся тюрьмы,

Решеточки железныя, —

разнесся вскоре по деревне Федькин голос.

Один, медленно и понуро шагая мимо едва серевших в предрассветном тумане изб и палисадников, возвращался Андрей домой. Неожиданно из тени развесистой черемухи навстречу Андрею выступила Анна Сартасова, взяла его под руку и, заискивающе заглядывая в лицо, заговорила с бесшабашной и искренней прямотой:

— А ну ее, твою Тоську! Видишь, как она задается?! Да моего бы парня при мне так страмили, я бы у-у… глаза выдрала! А она хвостом виль — и айда с Федькой! Ему, рыжему барбосу только того и надо! Приходи к нам на вечеринку. У нас запросто, мы нотных не любим. Приходи, ну ее!

Андрей шел серьезный и неприступный, но руки у Анны не отнимал. А спустя несколько дней он появился на вечеринке в доме сестер Сартасовых.

Деревенские бабы и девчата с ненавистью поглядывали на этот дом. Не один отец семейства, забывая свою нужду, оставлял там вырученные от продажи хлеба деньги, а то и просто меру-другую зерна, муки, проса. Сестры были нетребовательны и принимали всяким товаром. Взамен они предоставляли вдоволь злой хмельной самогонки, нехитрую музыку пьяного гармониста да место на своих, населенных клопами деревянных кроватях, на печке, на полатях. Дом был большой, места хватало всем.

Меньшая — красавица Анна была любимицей богатого дяди и жила больше у него в доме, чем с сестрами. Невысокого роста, с резкими чертами нервного энергичного лица, она покоряла сердца парней своими жгучими глазами, своей отчаянной смелостью и бесшабашностью в обращении с ними. На вечеринках и игрищах она танцевала всех удалее, громче всех выделялся в песне ее высокий пронзительный голос. Со всеми парнями в деревне она была на короткой ноге и позволяла им такое, отчего краснели остальные девчата, — обнять, ущипнуть, повалить в веселой возне.

Многие из парней хвастались друг перед другом своей победой над Нюркой, ее мимолетной благосклонностью. Но никто не мог похвалиться ее постоянством. Сердце ее было занято Андреем.

По тому ли, что он единственный из деревенских парней не лез к ней с нескромными ухаживаниями, не добивался ее близости, или просто по странной взбалмошности своего характера выбрала она тихого, застенчивого Андрея, но только с давних уж пор, стоило появиться ему на улице, как песни Нюрки становились особенно громкими, смех особенно звонким и задорным. А проносясь в танце с каким-нибудь парнем мимо кузнеца, она каждый раз обжигала его взглядом своих черных, недобрых глаз.

Впрочем злые языки говорили, что не по одной сердечной склонности метила Анна выйти замуж за Андрея.

Сестры были хитры и расчетливы. Они знали, что Андрей, хоть и не богат, да зато имеет золотые руки. А Матвей Сартасов так прямо и сказал своей любимице:

— Правильный, Анютка, прицел берешь. Добрый кузнец в деревне нынче, что купец удачливый в старые времена, а к тому же еще и грамотный и из бедняков. Держись своего. Супроть твоей красоты да характеру никто не устоит.

Успех Анны решила драка на мосту. После того вечера она еще не раз подсылала к Андрею подружек с рассказами, будто Тося вовсю гуляет с Федькой. Она растравляла гордость самолюбивого кузнеца. И в конце концов добилась, чтобы тот появился в их доме.

Но был там Андрей только раз, и больше его туда не потянуло. Вскоре он совсем перестал выходить из своей кузницы. Родная деревня опостылела ему.

Тут-то и появились в деревне разведчики. Слух о неведомых людях, которые будут тянуть через деревню какую-то трассу, прошел давно, когда те работали еще в дальних деревнях.

В брезентовых куртках, широкополых шляпах, высоких кожаных сапогах ходили они по полям, лазили по оврагам, брали пробы земли, песка, глины и, оставляя после себя белые, глубоко вбитые в землю колышки, уходили все дальше на восток.

Неотступно сопровождавшие их деревенские ребятишки особой для себя честью считали, когда разведчики доверяли им «потаскать рейку» — длинную линейку с делениями. Но это они позволяли только в отсутствии их начальника — высокого угрюмого человека с острым, хищным профилем и седыми волосами, выбивавшимися из-под широкополой шляпы.

Потап Потапыч не любил деревенских ребятишек, словно стая комаров, вечно окружавших его партию изыскателей и мешавших работать.