Старая крепость - [3]

Окинув взглядом вагон, присел на скамью. Камрады, под мерный стук колёс, спали. Мда, камрады-товарищи… Надо же так попасть, а! Все попаданцы как попаданцы, – у своих появляются, и только со мной всё вечно не так! Ну почему я немцем-то накануне войны очнулся? И что теперь делать? Хорошо, что сейчас как раз тот момент, когда никто не мешает и можно, наконец-то, собраться с мыслями. Ответа на вопрос «кто виноват?», – я, боюсь, не узнаю никогда, поэтому его пока задвинем. А вот вопрос «что делать?», – как всегда актуален. Вариантов, по большому счёту, всего два: или остаться с камрадами, – пройти миссию за вермахт, так сказать, или перебежать к товарищам, – и топить до победного конца за РККА. Первый вариант я всерьёз не рассматриваю, – вряд ли смогу убивать наших, хотя вот херр Ланге возмущенно считает, что они вовсе не наши. Поэтому, за основу возьмём второе: нужно рвать к товарищу Сталину. Не лично в Кремль, конечно, а в общем смысле. Каким образом это осуществить? Про то, что я из будущего, – не стоит даже и заикаться. Скажешь – или в психушку упекут, или к стенке прислонят. Ни то, ни другое меня не устраивает. Логичнее на допросе будет сказать, что я, – тайно сочувствующий коммунистам: Рот Фронт и всё такое. Допустим, мне поверят и дальше что? В реалиях июня 1941 года, – посадят в камеру приграничного городка до выяснения, где через пару дней меня или освободит наступающий вермахт, или расстреляет перед отступлением караульный. Так, на всякий случай… Причём, немцы тоже явно не Железный Крест вручат при освобождении, – отнюдь не железный. А вот деревянный – вполне. Так что, до начала боевых действий сдаваться, – то ещё удовольствие. Плюс мой русский… Как объяснить владение языком? В школе учил? Или сделать вид, что не понимаю? Боюсь, с актёрскими данными у меня плохо, – расколет меня особист. Расколет, – как пить дать. И расстреляет как шпиона. Или, если судьба всё-таки соизволит улыбнуться, – то остаток войны я проведу в лагере для немецких военнопленных, где-нибудь на солнечной Колыме… Такая себе улыбка, честно говоря.

Я встал и подошёл к приоткрытой вагонной двери. Тёплый набегающий поток взъерошил волосы. Не видно ничего, кроме звёзд на небе. Только напротив угадывается тёмный даже на фоне неба лесной массив, тянет паровозным дымом. До рассвета ещё далеко, и нужно принимать какое-то решение. Если обер-фельдфебель Рауш не врёт, то сегодня ночью мы должны прибыть в место назначения. Где оно, – нам неизвестно, но если мы следуем из Варшавы на восток, то вариантов-то не особо и много… Ехать до Бреста тут ерунда, даже с такой скоростью, с какой движется наш эшелон. Так что, район определён мною достаточно точно. Границу, таким образом, скорее всего, будем пересекать севернее или южнее города. Очень надеюсь, что идти через Брест или, не дай Бог, штурмовать Брестскую Крепость будем не мы. Что-то никак не вспомню: кто этим занимался у немцев? Надеюсь, не наша дивизия. Мы же австрийцы, значит… И тут меня словно током ударило. Стоп! Австрийцы… Земляки Фюрера… 45-я пехотная… 45-я пехотная дивизия Вермахта штурмовала Крепость! Точно! Я вспомнил! Ведь там, в Варшаве, мы как раз и учились штурмовать! Считай, круглыми сутками только этим и занимались! Макс Ланге услужливо напомнил, как наша рота тренировалась, отрабатывая тактику захвата укреплений и казематов, подобных Брестским, на каком-то заброшенном форту. Учились преодолевать водные преграды, закидывать рвы фашинами, подниматься в атаку вслед за воображаемым огневым валом нашей артиллерии… Меня прошиб холодный пот и я, в растерянности, бессильно опустился на скамью. Это, пожалуй, наихудший вариант для попаданца вроде меня… Что же делать?

Глава 2

Прибытие получилось неожиданным и каким-то будничным, что ли. Состав постепенно снижал скорость, – мы двигались всё медленнее и медленнее, пока паровоз не остановился окончательно. Лязгнули вагоны, эшелон встал. Выглянув в дверной проём, я услышал звонкий голос Рихарда Апфеля, – посыльного командира роты. Он бежал вдоль вагонов, подсвечивая себе фонариком, чтобы не упасть, и стучал по доскам теплушек:

– Подъём, 10-я рота! Построение перед вагонами, форма одежды повседневная!

Слева и справа от нас так же метались огни фонариков, – там тоже бегали посыльные и поднимали остальные роты нашего батальона. Всё, прибыли! Ни платформы, ни встречающего нас оркестра, – ничего. Только лес напротив.

Я повернулся к своим камрадам и заорал вглубь теплушки: «Подъём, второй взвод! Построение перед вагоном, форма одежды повседневная!», после чего с грохотом откатил дверь в сторону, впустив в вагон свежего воздуха. С удовлетворением и превосходством бодрствующего солдата над только что разбуженными товарищами, я наблюдал за суетой, поднятой взводом при подъёме. Здраво рассудив, что воевать мы пока ни с кем не собираемся, запасные стволы к пулемёту и короба с лентами решил на построение не брать. Вполне достаточно и моего штатного «люгера». Со стойки с оружием я его выдернул очень даже вовремя: солдаты заканчивали одеваться и тянулись к оружию и амуниции. Как обычно, началась толчея, суета и неразбериха. Первые, самые шустрые, уже соскакивали на землю и занимали место в строю. Менее шустрых, подгоняли унтер-офицеры во главе с командиром взвода Раушем.