Старая крепость - [2]

С чего всё началось? Пожалуй, с решения померить вот такую же форму, которая сейчас сидит на мне как влитая. Конечно, исключительно ради интересного фото, – ради чего же ещё? Даже не форму, а один только китель, – брюк к нему в той лавке не было. Ну, как лавка? Просто небольшой такой стандартный магазинчик в десяток квадратных метров, где-то недалеко от центра Варшавы. Обычно в подобных торговых точках продают различные путеводители, брелоки, флажки, магниты на холодильник… Честно говоря, «что-нибудь на память» было куплено ещё в первый день пребывания в столице Польши и на кой чёрт меня понесло в ту лавку, – тот самый чёрт и знает. Как бы там ни было, – зашёл. Внутри обнаружился стандартный набор сувениров. В принципе, ничего особенного, – можно выходить и двигать дальше, что я и собирался, в итоге, сделать. И тут мой взгляд цепляется за какую-то пока неуловимую деталь, не вписывающуюся в концепцию подобного рода магазинчика. Присматриваюсь: сбоку скромно висит китель вермахта с погонами пехотного унтер-офицера, лентой «Железного креста 2-го класса», «Железным крестом 1-го класса», знаком за ранение 2-й степени, «Нагрудным пехотным штурмовым знаком» в серебре и ещё каким-то значком. Естественно, на тот момент ни названий этих побрякушек, ни значения нашивок, и, уж тем более, воинских званий на погонах я не знал, – это только сейчас память Макса услужливо идентифицирует увиденное. И то, один из знаков даже херр Ланге не смог идентифицировать. Что уж говорить обо мне? А тогда я был от всего этого очень далёк… И был бы ещё дальше, если бы не стал тогда китель мерять…

Что ни говорите, – всё-таки у немцев красивая была форма: Хуго Босс и всё такое. Ну, нравится она мне! И, пока я глазел на китель, в абсолютно пустом магазинчике, буквально из ничего материализовался сухонький седой старичок. Я поздоровался по-русски, тот ответил на каком-то непонятном языке. Впрочем, это вполне мог бы быть и польский, – сказанных старичком слов я разобрать не смог. Знаете, пока смотришь фильм «Четыре танкиста и собака» – думаешь, что понимаешь польский, а как только с тобой окажется рядом поляк и зарядит своё «пше-прше», – поймёшь, насколько ты ошибался в своих лингвистических способностях.

Дедок внимательно на меня посмотрел и спросил:

– Pan Rosjanin?

– Русский, русский, – закивал я – Вот смотрю на китель ваш…

– Rosyjski mistrz może spróbować siebie w butach niemieckiego żołnierza, – указывая рукой на китель, произнес старичок. Он был максимально серьёзен, и мне бы тут включить заднюю, но нет…

– Спасибо, обязательно примерю, – бодро заулыбался я – А вы меня сфотографируете?

Старичок как-то нехорошо усмехнулся и что-то пробормотал опять неразборчивое, протягивая мне китель. Пока я его одевал, седовласый всё что-то бормотал как заведённый, потирал ладони и периодически закатывал глаза.

Впрочем, мне было не до него, – китель пришёлся в пору, я повернулся полюбоваться на себя в профиль перед зеркалом. Повернулся в одну сторону, в другую, а потом вдруг всё вокруг буквально на полсекунды потемнело…

– …ля! – отшатнулся я, увидев своё отражение – но получилось почему-то «Шайзе»!

Из зеркала на меня смотрел молодой белокурый немецкий солдат, – настоящий ариец. Я быстро ощупал лицо, вздрогнул, посмотрев на свои руки, – человек в зеркале делал то же самое. Ни хрена же себе! Это я превратился в немца, что ли? Что за шутки? Голова кругом! Додумать и сойти с ума прямо на месте, к счастью, не успел, – дневальный закричал «Выходи строиться!» Заслышав команду, белокурый немчик, в теле которого я очутился, довольно шустро побежал вниз во двор, где из стекающихся со всех сторон солдат уже формировались шеренги и колонны. Что характерно, – пока всё происходило без моего участия. Как кино от первого лица. Бежать не хотел, – побежал, строиться не планировал, – построился… Смотрю по сторонам: кругом немцы, как в фильмах про Великую Отечественную. Самое интересное, что я прекрасно знал окружающих меня солдат и унтер-офицеров, а они знали меня. Как это вообще возможно?

К сожалению или счастью, но толком поразмыслить над таким фантастическим поворотом судьбы времени не было. Дальнейшие события вообще сплелись для меня в один суматошный клубок: наше подразделение в спешке собиралось, со всеми вытекающими, и убывало на погрузку в эшелон. Мы бегали из казармы к грузовикам, загружали различное имущество, потом нас направили на склады и мы грузили боеприпасы, после ужина опять грузили, но уже подводы…

Улучив минутку, я вытащил из нагрудного кармана свой зольдбух и официально прочёл то, что и так, в принципе, знал: рядовой Максимилиан Ланге, 15.07.1921 года рождения. Оказывается, – я теперь австриец, из Вены. В Вермахте служу с сентября 1940, в декабре зачислен в 3-й батальон 135-го пехотного полка 45-й пехотной дивизии. По должности, – помощник пулемётчика 2-го отделения 2-го взвода 10-й роты. Никогда в жизни не говорил на немецком, – и вот, на тебе: в 40 лет сподобился. Интересно, а по-русски я тоже шпрехаю? Оглянувшись по сторонам, проверил: легко и непринуждённо выматерился вполголоса. Уже хорошо. Я даже повеселел. Главное, – во сне что-нибудь не сказануть, так как посещать местное гестапо пока не входит в мои планы. Впрочем, внутренний голос заверил, что всё контролирует. Поверим, за неимением альтернативы. По крайней мере, вот уже полсуток как я здесь, и пока никто из окружающих меня фашистов ничего подозрительного, вроде бы, не заметил.