Становление - [70]

* * *

Дверь открылась перед ним. И он с куда большей смелостью, чем в прошлый раз, вошёл внутрь, зная, что сейчас-то наверняка сумеет за себя постоять. Впрочем, не сказать, чтобы в прошлый раз его обидели, но вот на руках у противно сюсюкающего гнома оказаться не хотелось.

Когда дракон закрыл за собой дверь, помещение вспыхнуло яркими синими огнями. Гораздо ярче, чем в прошлый раз. Тогда помещение освещало несколько свечей, сейчас же — три мощных магических светильника.

— Приветствую тебя, путник, — прошелестел знакомый мягкий голос, — рады приветствовать в нашей скромной лавке. Приятно, что ты смог её увидеть, не каждому это дано. Воля твоя сильна, ты ярко видишь путь перед собой, — уже знакомая эльфийка, показавшись за прилавком, махнула рукой в сторону светильников. Дитрих с удивлением обнаружил, что один из них светил фиолетовым светом, второй — тёмно-желтым, а третий — белым. Но каким-то образом все вместе они умудрились образовать синий свет.

— Так чем же мы можем тебе помочь?

Дитрих оглянулся. Его насторожило слово «мы». В самом деле, сбоку сидел уже знакомый подземный гном. Сегодня он не выглядел столь отталкивающе, как в прошлый раз. Не исключено, что благодаря более хорошему освещению. Выглядел гном вполне чисто и опрятно, куртка и штаны тщательно вычищены, сапоги чуть ли не блестели, а большая белая борода завита во множество косичек.

— Да вот… так получилось… в прошлый раз вы сказали мне не всё, что хотели… предложили вырасти и прийти ещё раз… ну так я пришёл.

Видя, что к словам его относятся с недоверием, Дитрих потянулся за кулоном. В самом деле, ведь в прошлый раз он был здесь в совершенно ином облике. Как же они должны понять, кто он такой?

Украшение эльфийка узнала в разы быстрее.

— Ты тот самый малыш, который приходил к нам, — восторженно спросила эльфийка, — тот дракончик?

— Ну, как видите, я уже вырос, — с чуть натянутой улыбкой сказал Дитрих. Как и всякий подросток, при слове малыш в свой адрес он испытывал колоссальное желание уронить на голову сказавшему это слово что-нибудь тяжёлое.

— Ну тогда начнём, — согласилась эльфийка, — я в самом деле многое тебе хотела сказать… Да только вот боюсь, что от нашей встречи появится больше новых вопросов, нежели ответов. С другой стороны, правильно заданный вопрос — это уже половина ответа.

Хозяйка хлопнула в ладоши, светильники на стенах, дверь и прилавок вдруг стали дальше. Вероятно, каким-то образом эльфийка расширила пространство.

— Оборачивайся, — скомандовала она, — в драконьем облике мне будет гораздо проще увидеть… нужное.

Дитрих послушно принял облик дракона. Эльфийка подошла, положила на драконью лапу свою миниатюрную руку и зажмурилась.

— Так… сейчас я увижу то, что увидела тогда, но более чётко. Да, теперь вижу лучше… Во имя всего святого, Агрехен, только не сейчас, — простонала она.

Дитрих обернулся и тоже и проследил взгляд эльфийки. Рядом с его левым боком стоял гном и виновато смотрел на них.

— Ну, теперь не отстанет, — эльфийка закатила глаза, — извини, парень. Прогони его или выслушай, сам решай.

— Ну, чего ты хочешь? — недовольно спросил гнома дракон. Он был уже в предвкушении того, о чём не узнал двадцать лет назад, и задержка его совершенно не радовала.

— Уважаемый дракон, — неловко начал гном, — не сочтите за грубость и наглость — но не будет ли мне дозволено вас погладить? Пожалуйста, всю жизнь мечтал настоящего дракона погладить, да только разве подойдёшь с такой просьбой?

Дитрих отвернулся. Нет, благодаря тесному знакомству с орками он не испытывал неприятных ощущений, когда его гладили. Да и сейчас был не очень-то против. Но, как и тогда, гнома подводил очень неприятный голос. Дитриху почему-то упорно казалось, что шуты, приставленные к королям для того, чтобы в меру дозволенного критиковать их деятельность, разговаривают именно вот таким, высоким, гнусавым, противным голосом.

— Валяй, — фыркнул, наконец, Дитрих, ради информации решивший потерпеть несколько прикосновений.

— Вот и ладно, — сказала эльфийка, снова положив ладонь на драконью лапу, — а теперь, Агрехен, будь добр, сделай так, чтобы следующие несколько минут мы о тебе не вспоминали.

Хозяйка снова закрыла глаза, а Агрехен, получивший добро, принялся гладить Дитриха по спине. Стоило признать, голос был единственной отталкивающей чертой гнома. Ладонь у него была сухая и тёплая, кожа на ладонях грубая и шершавая, но от этого было даже приятнее. Казалось, его наполовину поглаживали, наполовину почёсывали. Но в этот момент эльфийка начала говорить, и дракон обратил своё внимание на неё…

— Да, — провозгласила она, — теперь я точно вижу! Ты — перерождённая душа!

Несколько секунд ничего не происходило. Дитрих недоуменно смотрел на эльфийку. Моргнул. Задумался. Снова моргнул. И вежливо уточнил:

— И это должна быть новость? Кажется, вполне очевидно, что до этой жизни у меня была другая, и я в ней был кем-то ещё. Это у всех так, разве нет?

— Так-то оно так, да вот всё дело в нюансах, — эльфийка пожевала губами, явно подыскивая доступные слова, — обычная душа после смерти возвращается… ну назовём это источником, и все полученные знания, опыт, память… это всё исчезает. Ну или не исчезает, а уходит, если опять же прибегнуть к сравнению, в общую копилку. В общем, трудно и долго объяснять, да и даже самые посвящённые знают не очень много. А ты после предыдущей смерти не возвращался к источнику. Я это точно вижу. Сколько тебе лет?