Становление - [61]

Сглотнув комок в горле, Меридия кивнула. Сейчас отступать было уже поздно. Сама виновата. Ворваться без приглашения в чужой дом — это действие, которое может иметь самые разные последствия. Кроме того, она принцесса. Она всегда должна быть сильной, всегда должна проявлять заботу о драконах более низкого статуса. Как принцесса, Меридия не могла отказать в такой просьбе. Она подошла к изголовью гроба и распростёрла над ним ладонь. Под пальцами заклубилась Лазурь.

— Дракон Искартен, — с печальной торжественностью в голосе сказала Меридия, — вместе с твоим семейством я присоединяюсь к тому, чтобы напутствовать тебя в ином мире. Да будет милостива к тебе Лазурь, да продлит она полёт, о котором ты так страстно мечтал, в вечность, и крылья твои не опустятся, не коснётся тебя усталость, и ты будешь лететь туда, куда пожелает твоя душа. Мы же всегда будем помнить о тебе и, хотя сейчас мы полны скорби, но всё же найдём в себе силы порадоваться и понадеяться, что у тебя сейчас всё хорошо. Да смилуется над всеми нами Лазурь…

— Спасибо, принцесса, — герцогиня, зарыдав, снова упала на колени перед гробом, — это было так… искренне… Вы вдохнули в меня силы надеяться, что и в том мире у моего мальчика всё хорошо.

Но в этот момент Лазурь, прежде покорно клубившаяся под ладонью Меридии, сейчас поползла по руке вверх, к плечу… и добралась до самого лица. Никто из семейства герцога, кажется, этого не видел. Но Меридия начала улавливать обрывки мыслей:

— Почему… почему он уже становится на крыло… всего двадцать восемь лет… даже летать не переставал… Сиреневый недоносок… ублюдок испорченный… получил всё и сразу… тоже смогу… плевать на всё… достаточно ждал…

Меридия не смогла сдержать слёз. Лазурь открыла ей ужасную, истинную причину такого поступка. Искартен узнал, что принц Дитрих вот-вот встанет на крыло в столь юном возрасте… и, потеряв от гнева и зависти рассудок, тоже попытался полететь в обход сроков.

— Моя дорогая, — герцогиня бросилась к Меридии, обнимая её, — спасибо, спасибо вам за ваше участие. Вы даже не представляете, насколько это важно. И, прошу вас, поддержите Энгефиана. Вы действительно ему очень нравитесь. Не из-за этой политики и влияния он оказывает вам такие знаки внимания. Да пропади она пропадом, вся эта политика! — закричала она, отпуская Меридию и снова падая на колени перед гробом, — чего стоит вся эта возня, когда сыночек, мой сыночек… — и она снова зашлась в рыданиях.

Когда Меридия отдалилась от остальных, к ней, наконец, подошёл тот, ради которого она сюда прилетела. Энгефиан, не говоря ни слова, подошёл к принцессе и обнял её.

— Я прошу простить мне такую вольность, — прошептал он, прижимая принцессу к себе, — но мне сейчас нужна любая поддержка. Искартен… братец… он всего три года недотерпел, — Меридия почувствовала, как по её спине бегут горячие слёзы.

«Я не могу. Я не могу сейчас добить его» — в ужасе думала Меридия, — «Во имя всех богов, пусть он проиграет. Пусть он проиграет этот чёртов Турнир!»

* * *

Тем временем Уталак покорно следовал за Дитрихом, понимая, что сейчас это совсем не он.

— Что ты хочешь ему сделать? — негромко спросил Уталак.

— Не глупи, — спокойно отозвался чужим голосом принц, — я уже сказал, что в мои планы совершенно не входит вредить моему первому последователю. Сейчас нам просто требуется с тобой поговорить. И времени ждать, пока ты снизойдёшь до нас, нет. Мы долгие сотни лет, даже запертые в наложенных ограничениях, безмолвно исполняли твою волю, как и волю других Хозяев. Ваш черёд прислушаться к нашим пожеланиям.

Принц двигался легко и порывисто. Сам Дитрих никогда так не ходил, предпочитая более медлительную, устойчивую и даже местами вальяжную походку. Но сейчас это был не он… и Уталак готов был выполнить волю Цветов. Что ж, он знал, что однажды этот день наступит. Что однажды Цвета потребуют платы за то, что они сделали для принца.

Едва принц вошёл в зал с чашами, как субстанция внутри них забурлила. Дитрих обернулся к отцу, и сейчас его глаза полыхали всеми без исключения Цветами.

— Что ж, Уталак, принц готов, — сказал Дитрих, чьи глаза сейчас горели Пурпуром, — ты хорошо подготовил его, и он встал на крыло. Всё так, как мы и планировали, и даже лучше. Он может отправляться в Паломничество.

— Что, прямо сейчас? — вознегодовал Уталак, — да он едва встал на крыло. Он совсем ещё мальчик, что вы от него хотите?!

— Он достаточно взрослый, чтобы узнать то, что ему предстоит узнать. Если ты помнишь — он пережил собственную смерть, — глаза Дитриха вспыхнули Золотом, — вряд ли его удивит то, что вы творили с людьми на протяжении сотен лет, и как они вас за это отблагодарили.

— Вы что, с ума сошли? — взмолился Уталак, — куда ему это?! Он же совсем ещё…

— Достаточно, — теперь с Уталаком заговорила Лазурь, — ты воспринимаешь его как сына, и потому всегда будешь воспринимать его как ребёнка. Но он готов, он давно готов…

— А уж мы поддержим его. Если ты думаешь, что мы оставим того, в кого вложили столько сил — ты в очередной раз нас недооцениваешь, — поддержал союзницу Изумруд, — тот факт, что мы в глобальном смысле — всего лишь источник магии и пища для вашего разума, вовсе не означает, что мы не умеем планировать на перспективу