Становление - [25]

Как понял Лука, этот юноша будет ответственным за ритуал — кроме того, что он восседал едва ли не в центре рисунка, так и одет был несколько иначе чем все остальные. В то время как младшие маги были облачены в белые мантии, закрывающие их от пят (теоретически) и до самого горла, глаза были скрыты белой тканью, крепившейся к таким же белым шапочкам так, что видно было лишь губы и подбородок, старший маг был раздет до пояса, а лицо было открыто.

Внимание Луки привлек рисунок на груди юноши — белоснежный цветок, переливающийся серебром в робком свете свечей. Вежливо поклонившись, Редж едва заметно нахмурился — не ожидал, что его посвящение будет проводить ребенок де Риз, заполучивший белую хризантему.

Трей Килл, указав рукой на начертанный на полу рисунок, сказал:

— Займи место, закрой глаза и постарайся расслабиться.

Когда Лука сделал шаг вперед, Трей легко коснулся его запястья со словами:

— На этом моя работа заканчивается, остальное во власти Светлых. Не волнуйся, это не больно и абсолютно безопасно.

Открыто улыбнувшись, Редж тихо ответил:

— Дэмиен сказал.

Как только Лука улегся в самом центре магического рисунка, Трей Килл покинул помещение, оставив магов де Риз творить свою магию. В тот момент ни сам Трей, ни, естественно, Дэмиен де Мор даже не могли предположить, что ритуал, на который обычно уходило несколько часов, займет почти три месяца.

Империя Ардейл. Поместье де Сэй. Два месяца спустя.

Солнечный свет, нежный и ласковый, золотым потоком заливал в огромные окна одного из залов родового поместья де Сэй. За окном раскинулся сад, где пышным цветом расцвели розы, среди которых, словно внезапно ожившие яркие кляксы, порхали бабочки. По лазурному небу не спеша проплывали редкие облака. Легкий и нежный ветерок, раздувавший прозрачно-белые гардины, дарил ощущения беспредельной радости. Про такие дни говорят: "Ниспосланы Богами", потому что даже на самом мрачном лице в подобные моменты расцветает мечтательная улыбка, а самое беспокойное сердце наконец-то успокаивается.

В гостиной поместья де Сэй расположились трое молодых мужчин, один из которых был одет в белый кафтан, а на рукав повязал золотую ленту. Второй облачился в кафтан светло-голубого цвета, что говорило о том, что мужчина явился в поместье в качестве просителя. Третий — самый молодой из всех, стоял посреди зала, вцепившись пальцами в свои белые волосы, изумрудные глаза, широко распахнутые, слепо смотрели перед собой.

Молодой воин, с побледневшим лицом и нервно дергающимся правым глазом совсем никак не вписывался в умиротворяющую обстановку зала — в солнечном свете, льющим сквозь хрустально-чистые стекла, неспешно танцевали пылинки, нежная, чарующая музыка, целебным бальзамом ложилась на душу и посреди всего этого застыл молодой де Сэй, на лице которого было написано, что если уж конец света еще не наступил, то наступит в самое ближайшее время.

Сама мысль о том, чтобы как-то нарушить мирную и расслабляющую атмосферу, пуховым одеялом опустившуюся на поместье, казалась кощунственной. Но, один из присутствующих, не побоялся прогневить Светлых, потому как тишину зала нарушил истеричный вопль, от которого, казалось, даже земля под ногами дрогнула:

— Помолвка?!

Эйрин стоял посреди зала, нелепо вытаращив глаза и тщетно пытаясь убедить себя в том, что все сказанное ранее — не более чем плод его фантазии.

Да-да-да… Он сошел с ума, ни как иначе… На солнце перегрелся… Нет, он не выходил на улицу сегодня… Значит, дома сидел слишком долго, вот и тронулся рассудком от бездействия… О, Великие Светлые, как все-таки страшно быть сумасшедшим…

Вперив в Лазара, облаченного в светло-голубой кафтан свата, полный ужаса взгляд, Эйрин что-то сдавленно прохрипел. Император, хлопнув по колену, на редкость серьезно спросил:

— Хочешь отказать своему Владыке?

Не стоило Лазар попытаться надавить на ученика, потому что Эйрин, отпустив наконец-то свои несчастные волосы, вперил в учителя холодный взгляд и, сложив руки на груди, ответил:

— Не хочу… Я уже отказал.

По лицу Императора скользнула тень огорчения, а Астен де Бор — мужчина, явившийся в этот день в поместье де Сэй дабы просить руки юной Эйлис, дружелюбно улыбнулся и сказал:

— Я понимаю, мое предложение несколько неожиданно…

Заскрипев зубами, Эйрин вперил ненавидящий взгляд в де Бора.

Несколько неожиданно?! Да Эйрин чуть не помер, когда услышал. Темные побери его наивность… С другой стороны, кто же мог предположить, что этот старикашка де Бор на малышку Эйлис глаз положит?

По губам Эйрина расползалась улыбка, не предвещающая ничего хорошего двоим, застывшим в ожидании. Как глаз положил, так обратно и заберет… А будет упрямиться, Эйрин сам де Бору этот глаз вернет, заодно с другими частями его старческого тела…

Дверь в зал тихо отворилась и на пороге показалась Эйлис — с ласковой улыбкой она кивнула Лазару и задержала взгляд на краткий миг на лице проклятого де Бора (что, естественно, не ускользнуло от внимания Эйрина). Де Бор же, в свою очередь, ничуть не смущаясь присутствия брата, уставился на Эйлис с, прямо-таки вызывающей, нежностью. Грозно нахмурившись, Эйрин резко спросил сестру: