Становление - [39]

— Нет, родная, дело не в этом. Она отказала мне в возможности принимать решения самостоятельно, и простить это будет крайне трудно!

— Но ты же все равно сделаешь это? — тревожно заглянула ему в глаза я, — она ведь твоя мама! Конечно, я бы не поступила бы так с нашими детьми, но…

Кэл прервал меня, сжав в объятиях и принявшись целовать. Когда он отпустил меня, я спросила, задыхаясь:

— Что ты?

— Ты сказала о наших детях, свет мой! Значит, ты хочешь ребенка от меня?

— Не сейчас, но да, очень, — откровенно призналась я, — похожего на тебя мальчишку, такого же черноволосого и зеленоглазого!

Он тихо произнес, уткнувшись мне в макушку:

— Знаешь, эльфийки крайне неохотно идут на рождение детей. Двое детей в семье редкость, а я всегда хотел иметь большую семью. Когда я был маленьким, то мечтал о братике или сестренке, пока отец однажды не объяснил мне, что у женщин-каллэ’риэ больше одного ребенка не бывает. Твои слова для меня такое счастье! А насчет моей матери… Еще раз повторяю — не забивай себе этим голову, я разберусь!

Шло время, наступила весна. Она пришла внезапно, словно первая любовь: еще вчера из низких свинцовых туч сыпался снег, а пронизывающий ветер заставлял ежиться, перебегая от корпуса к корпусу, а сегодня золотой свет лился с лазурного неба, дробясь тысячами разноцветных лучей в витражных стеклах, по земле бежали ручьи, в парке пробивались первые ростки, над крышами общежитий щебетали птицы. Все казалось удивительно светлым и радостным, а будущее — безоблачным…

В изучении математики и теории магии мы уже почти догнали четверокурсников: как сказал Венар — единственный, с кем мы иногда разговаривали из них — то, что мы проходили сейчас, они изучали перед зимними каникулами. Теперь мы уже не всегда справлялись сами, так что помощь магистров Бренана и Граяра пришлась кстати. По совету последнего мы начали изучать и основы артефакторики — магистр даже подробно расписал, что и в каком порядке нам учить так, чтобы ранее изученные предметы создавали надежную базу под новый. В качестве же благодарности он расспрашивал нас о наших способностях и упражнениях, записывая все в какой-то журнал.

Кстати, при изучении артефакторики у нас с Кэлом возникла теория о том, как его мать вообще смогла дотронуться до браслетов сына. Невероятное стечение обстоятельств: артефакты подобной силы позволяли прикоснуться к себе только мастеру-артефактору и владельцу, причем связь с мастером разрывалась в течение трех суток после передачи браслетов их хозяину. В данном же случае она сохранилась из-за того, что мастер был его кровным родственником — браслеты действительно создал отец Кэла. А его истинная пара всеми артефактами воспринималась как он сам…

Мы полностью овладели контролем над своей магией: как сказала магистр Дана, ритуал можно проходить хоть сейчас. И теперь делали первые робкие шаги в части формирования звезды. Как выяснилось из переданных принцем книг, возможности звезды не ограничивались увеличением силы. В частности, немало времени просидели над схемой сложения сил для защиты от магии Духа — я заранее задумалась над тем, чтобы оградить своих друзей от чересчур любопытных магов. А если вспомнить то, что пришлось пережить Сигни и Дойлу в плену у Таэршатт… Представляю, что было бы, знай они правду обо мне! Как оказалось, если хоть у кого-то из звезды была магия Духа, можно было создать защиту для всех. Причем в обычном состоянии она пребывала в пассивном состоянии, подпитываясь крохами магии владельца, а при атаке разворачивалась в активную фазу, и тут уже расход энергии был другим. Но главное, что защиту нужно было ставить только один раз! Так что первое, что мы решили сделать после прохождения ритуала — обзавестись ею, благо магия Духа была у Лана.

На боевке мастер Дарен перестал ставить против нас другие группы: теперь, когда мы двигались как единое целое, это было бесполезным. Вместо этого мы все чаще занимались сами по себе под руководством Кэла: он учил нас входить в состояние отрешения, или, как про себя называла его я, боевой транс. Именно в этом состоянии он сражался на сверхскорости. Сложность состояла в том, что нужно было находиться в трансе и одновременно четко контролировать свои действия. Пока это получалось у нас редко, но Кэл оказался на редкость хорошим учителем, и с каждым занятием наши результаты становились лучше.

Все сложнее становилась полоса препятствий, теперь легкой прогулкой казалось то, что было на экзамене на первом курсе. Особенно «весело» было проходить испытания под градом стрел: мало того, что было необходимо бежать, еще и приходилось уворачиваться от стрел, так что после занятий мы приходили грязные, потные и злые. А еще мастер Дарен добавил занятия по верховой езде, от чего взвыли Сигни и Дойл. Впрочем, скоро невесело стало всем: занятия включали в себя умение сражаться верхом, буквально сливаясь с лошадью.

И все же я ни о чем не жалела. Да, было сложно, и порой хотелось швырнуть книги в стену, но рядом были друзья и любимый мужчина, которые поддерживали и помогали во всем.

Оставался месяц до экзаменов: математику, теорию магии и артефакторику мы должны были сдавать отдельно, а полосу препятствий — с четвертым курсом. Мастер Дарен предвкушающе потирал руки, обещая в этом году «что-то совершенно замечательное», так что мы заранее нервничали. Устав от непрерывной учебы, мы решили провести один из выходных как все остальные: отдыхая! Рейн укатил к родителям, Сигни посвятила день хождению за покупками, а Лан с Дойлом куда-то ушли вместе — в последнее время они весьма сдружились.