Становление иранской регулярной армии в 1879—1921 гг. - [45]

. Однако под нажимом России дальнейшее формирование жандармерии прекратилось, так как это повлекло бы за собой вмешательство Швеции во внешнюю и внутреннюю политику Ирана. Отношения между казачьей бригадой и шведской жандармерией, как двух реальных военных сил, оставались довольно сложными[408]. По предложению русского посланника в Тегеране И. Я. Коростовца, урегулирование споров путем территориального размежевания, предоставив казачьей бригаде северную часть Персии и уступив нейтральную и южную зоны шведской жандармерии, не находило поддержки ни со стороны командира бригады князя Вадбольского, ни со стороны полковника Яльмарсона[409]. Однако доводы обеих сторон были надуманными. Вот как их сформулировал русский посол в Тегеране И. Я. Коростовец: «Шведы и русские не могут ужиться и не чувствуют товарищеской симпатии благодаря историческому прошлому. Шведы будто бы до сих пор не примирились с фактом отторжения Ингерманландии и затем Финляндии, и не забыли войн императора Петра I с королем Швеции Карлом XII»[410]. Истинная же причина нежелания сотрудничать заключалась в стремлении каждого военного подразделения быть фактически единоличным хозяином в подконтрольной им военной силе, как гаранту в какой-то степени стабильного функционирования политической власти. Руководствуясь этим основанием, ожидать единодушия и согласованности не приходилось. Причина разногласий заключалась в различии изначально возложенных задач и обязанностей казачьей бригады и жандармерии. С начала своего основания казачья бригада предназначалась для формирования лейб-гвардии шаха, тогда как обязанностью жандармерии было поддержание порядка и общественной безопасности во всех частях страны. Это обстоятельство обусловило тот факт, что военная сила жандармерии являлась противовесом казачьей бригаде и могла подорвать ее значение.

С началом Первой мировой войны, после отъезда командира казачьей бригады князя Вадбольского на фронт, шведские офицеры решили, что это приведет к роспуску казачьей бригады, ибо русские офицеры понадобились бы на немецко-австрийском или турецком фронтах, и что жандармерия станет хозяином положения. Такое настроение шведов усилилось по причине финансовых затруднений. Задолженность шведам составила несколько месяцев, но бригаде платили довольно исправно. К тому же полковник Яльмарсон находился в отпуске и его замещал майор Клинберг, человек нерешительный, чем и пользовались его подчиненные, чтобы вести самостоятельную политику и интриговать против казачьей бригады с персидским кабинетом министров[411]. Но позиции казачьей бригады были достаточно сильны и стабильны вплоть до революционных событий в России. С 1917 г. русская миссия и русские учреждения в Тегеране стали играть довольно жалкую роль, так как, не признав нового Советского правительства и потеряв опору и связь с Россией, утратили всякий авторитет в глазах шахского правительства. Казачья бригада была подчинена персидскому военному министру и получала субсидии от Великобритании[412]. По этой причине в том же году начала вновь формироваться жандармерия и к лету 1921 г. ее состав увеличился до 14 полков, состоящих каждый из двух батальонов пехоты и двух эскадронов кавалерии, к этому следует добавить 4 отдельных батальона, каждый из которых состоял из трех рот и 1 эскадрона. Общая численность составила около 10 тыс. человек. Следует напомнить, что численность боеспособной казачьей дивизии составляла 9 тыс. человек.

Особняком стояли южно-персидские стрелки (эспиары), сформированные англичанами во время первой мировой войны на юге Ирана[413]. Важно отметить, что летом 1916 г. представители Великобритании и России в Тегеране для обеспечения законности и порядка, а также для борьбы с германо-турецкой опасностью вынудили шахское правительство дать согласие на увеличение численности казачьей бригады на севере страны до 11 тыс. человек, а на юге Ирана — на создание военно-полицейских отрядов той же численности под английским командованием. В Бендер-Аббас прибыла английская военная миссия во главе с генералом П. Сайксом, целью которой было создание новых воинских частей эспиаров из местного населения. Эспиары были вооружены и снаряжены англичанами, жалование получали непосредственно в английской миссии. Фактически, эспиары, количеством от 12 до 14 тыс. человек, были английскими экспедиционными войсками на территории Ирана[414]. На том же основании в Хорасане и Сеистане был организован т. н. охранный Леви-корпус, состоявший из 3-х батальонов пехоты, 4-х эскадронов кавалерии, 1 батареи, нескольких команд на верблюдах и одной инженерной роты. Все три корпуса находились под командованием английских офицеров и выполняли задачу обеспечения английского господства в стране.

В 1918 г. иранским правительством была предпринята очередная попытка восстановления сарбазских частей, для чего была сформирована т. н. «центральная бригада», располагавшаяся в Тегеране. Бригада состояла из трех полков (двух пехотных и одного кавалерийскою) и артиллерии (двух полевых и одной горной батарей). В качестве инструкторов были шведский и русский офицеры. Командование центральной бригады предполагало по мере подготовки сменять провинциальные части обученными частями. Летом 1920 г., по настоятельному предложению Великобритании, главными инструкторами в центральную бригаду были назначены английские офицеры. То же произошло и с инструкторским составом казачьей бригады. Во главе жандармерии находилось 5 шведских инструкторов, которые, хотя и подчинялись министерству внутренних дел, также всецело зависели от англичан, отпускавших на ее содержание деньги. Таким образом, к началу 1921 г. в руках англичан фактически были сосредоточены все более-менее боеспособные армейские части Ирана.