Становление Гитлера. Сотворение нациста - [52]

7 марта 1918 года он основал «Комитет Свободных Рабочих за Хороший Мир», направленный на объединение рабочих классов вокруг поддержки военных усилий и на кампанию против военных спекулянтов. Даже хотя и теперь присоединилось очень мало людей, на первом публичном собрании Комитета Рабочих 2-го октября 1918 года произошло судьбоносное знакомство, т. к. собрание посетил Карл Харрер.

Харрер, молодой спортивный журналист, родившийся в маленьком городе северной части Верхней Баварии, верил, как и Дрекслер, в срочную необходимость объединения рабочего класса и буржуазии вокруг нации. Харрер был военным ветераном, для которого война окончилась, когда он получил в одно из своих колен пулю или шрапнель, и он верил, что для целевой аудитории рабочих следует основать организацию в духе секретного общества. Целью будет отвратить их от крайне левых и привести в сообщество народного (völkisch[5]) движения. Так что Харрер и Дрекслер основали «Кружок политических рабочих».

Völkisch практически невозможно перевести на английский язык. По словам одного из учёных, «это слово переводится как понятный, популистский, народный, расовый, расистский, этно-шовинистический, националистический, объединяющий в коммуну (только для немцев), консервативный, традиционный, нордический, романтический — и оно в действительности означает всё это». Оно свидетельствует о «чувстве германского превосходства», также как о «духовном сопротивлении „злу индустриализации и атомизации современного человека“».

К концу декабря 1918 года Дрекслер заключил, что тщетно обсуждать будущее Германии и её спасение только в узком кругу, и решил, что им следует основать новую партию. Это увенчалось основанием Немецкой Рабочей партии в отеле в Старом Городе Мюнхена 5-го января 1919 года, на котором присутствовало примерно пятьдесят человек, едва ли больше, чем было раньше в 1917 году на собраниях Лиги Борьбы. Её ядро состояло из двадцати пяти товарищей по работе Дрекслера из Королевских Баварских Государственных Железных дорог. И она определяла себя, по словам Дрекслера, как «социалистическая организация, которая [должна] будет руководиться только немцами» — вкратце, её главной целью было примирение национализма и социализма.

После радикализации революции в начале 1919 года Немецкая Рабочая партия вскоре прекратила свои действия и ушла в состояние спячки до того момента крушения мюнхенской Советской республики, когда она попыталась использовать подъём антибольшевистского антисемитизма в Мюнхене. Теперь партия время от времени собиралась в задней комнате Sterneckerbrau и в других ресторанах. Это всё ещё было в лучшем случае крошечное, сектантское тайное общество. В действительности, это было немного больше, чем политизированный Stammtisch, стол для встречи завсегдатаев в трактире или в пивном зале, за которым люди горько жалуются на то, как была унижена Германия, и обращают свои чувства разочарования на евреев. В плохой день на собраниях партии показывалось только около двадцати человек. Даже в хороший день присутствовало лишь вдвое больше. Кроме того, работа «партийного руководства» не имела ничего общего с таковой у традиционной политической организации. Она была сродни местному клубу или ассоциации. Время от времени Дрекслеру удавалось заполучить местных völkisch-знаменитостей для выступлений на собраниях партии.

Завершив чтение брошюры Дрекслера, Гитлер столкнулся с выбором — принять ли приглашение местного председателя DAP и стать активным в партии. Однако прежде, чем он мог уделить этому вопросу больше размышлений, он должен был встать с кровати и заняться своей ежедневной службой — исполнением пропагандистской работы для Карла Майра.

* * *

Как часть своих обязанностей, Гитлер должен был разгружать Майра от отнимающих много времени задач. В один из дней после прочтения Гитлером брошюры Дрекслера, Майр передал ему письмо, которое он получил от Адольфа Гемлиха в Ульме, бывшего участника одних из его пропагандистских курсов. В своей приложенной записке Майр просил Гитлера составить ответ на одну-две страницы. Гемлих, двадцатишестилетний протестант, родившийся в Померании в Северной Германии, — кстати, в том же маленьком городе был армейский госпиталь, в котором Гитлер провёл последние недели войны, — спрашивал Майра: «Какова позиция правящих социал-демократов в отношении еврейства? Являются ли евреи частью „равенства“ наций в социалистическом манифесте, даже если их следует рассматривать как опасность для нации?»

Как стало ясно в Лехфельде, запрос имел отношение к теме, которая теперь более всего заботила Гитлера. Поэтому, когда 16 сентября он уселся за работу, то вложил всю свою энергию в сочинение ответа Гемлиху, произведя заявление гораздо более длинное, чем его попросили написать.

Его письмо выказывает как то, что оно утверждает, так и то, о чём оно не говорит. Гитлер писал Гемлиху, что большинство немцев были антисемитами, главным образом, по неверным причинам. Их антисемитизм, высказывался он, был результатом неблагоприятных личных столкновений с евреями, и, вследствие этого, проявлял склонность принимать «характеристики простых эмоций». Однако такой вид антисемитизма, продолжал он, игнорировал нечто гораздо более существенное, а именно «пагубное воздействие, которое евреи в целом, сознательно или бессознательно, оказывают на нашу нацию». Он, следовательно, призывал к антисемитизму, который базировался не на эмоциях, но на «основанном на фактах проникновении в суть».