Становление Гитлера. Сотворение нациста - [116]

Объединение сил с монархистами, которые были закоренелыми баварскими сепаратистами и противниками объединённой Германии, конечно же, было для него проклятием. Но сотрудничество с консервативными элементами, мечтавшими о восстановлении баварской монархии, которая будет оставаться в пределах более националистической Германии, тактически было приемлемо. Как вспоминал Эссер, Гитлер не оспаривал их по простой причине — он хотел получить поддержку патриотических союзов, действующих в Баварии. Те союзы де факто были скрытыми военизированными организациями, предназначенными обойти как условия Версальского договора, так и роспуск отдельной Баварской армии, созданной по следам послевоенной революции в Баварии.

Получение поддержки консерваторов Баварии и Северной Германии стало бы внушительным вызовом, не в последнюю очередь потому, что истэблишмент Баварии был глубоко расколот в своём отношении к NSDAP. Чтобы завоевать политический истэблишмент Баварии в качестве сотрудничающей стороны, Гитлер, таким образом, станет представлять себя как человека, который из патриотического долга сделает за них ставки. Поскольку преобладающее большинство членов баварского истэблишмента всё еще имело по меньшей мере монархистские симпатии, Гитлеру пришлось всячески стараться, чтобы не казаться противником монархии. Насколько они знали, будущее баварской монархии всё ещё висело в воздухе. Даже хотя Людвиг III умер в конце 1921 года, ожидалось, что его сын, Руппрехт Баварский, в конце концов провозгласит себя королём, когда политические обстоятельства будут подходящими, поскольку с формальной точки зрения Людвиг никогда не отрекался от трона.

Что помогло Гитлеру, так это то, что увеличивающееся число людей в политическом истэблишменте Баварии, включая многих из тех, кто не уступил демократии, ошибочно думали, что они могут использовать вождя NSDAP как пешку в своей собственной игре. Например, граф Гуго фон Лерхенфельд, который сменил Густава фон Кара на посту баварского премьер-министра в сентябре 1921 года, твёрдо поддерживал парламентскую демократию. В действительности, граф Лерхенфельд хотел сформировать коалиционное правительство из Баварской Народной партии (BVP) и Социал-Демократической партии (SPD). Конечная неудача формирования альянса произошла не вследствие непреодолимого несогласия относительно демократии. Скорее, насколько это имело отношение к BVP, это было результатом нежелания SPD принять то положение, что суверенитет должен прежде всего оставаться у Баварии. Когда годом позже правительство Лерхенфельда потерпело крах, было сформировано более консервативное правительство под руководством ещё одного технократа, Ойгена Риттера фон Книллинг. Тем не менее главным занятием правительства Книллинга было возвращение власти обратно в Баварию, не упразднение демократии, и для этого правительство было готово использовать Гитлера, если это потребуется.

Как показал визит в Мюнхен американского дипломата в ноябре 1922 года, баварские политики и технократы тогда полагали, что Гитлер является лишь полезной пешкой в их игре. Капитану Трумэну Смит, помощнику военного атташе посольства США в Берлине, было сказано получить впечатление из первых рук об «этом человеке Г[итлере]» во время его исследовательской поездки в Мюнхен, однако целью баварского политического истэблишмента не было упразднение конституции. Скорее, целью было «пересмотреть Веймарскую конституцию так, чтобы дать [баварскому] государству больше независимости» и таким образом вернуть Германию к того рода федеративной системе, которая существовала перед войной.

Должностные лица, с которыми встречался Трумэн Смит, объясняли, что у баварского истэблишмента по существу очень отличные идеалы и цели от тех, что есть у национал-социалистов, и что поддержка Гитлера была, следовательно, не более, чем средством для достижения цели. Более того, чиновники баварского министерства иностранных дел проинформировали Смита, что хотя национал-социалисты были настроены враждебно к баварскому правительству, некоторые из их целей могут быть перенаправлены к выгоде баварского истэблишмента. Смиту также было сказано, что национал-социалистов можно использовать для отвлечения рабочих от крайне левых, и тем самым обуздать их.

Смиту — во время пребывания в Мюнхене посетившему митинг национал-социалистов, на котором Гитлер выкрикивал среди неистовых возгласов одобрения «Смерть евреям» — было также сказано, что «Гитлер не настолько радикален, каким он представляется по его речам». Один из чиновников баварского министерства иностранных дел, с которым встретился атташе, был того мнения, что «за кулисами [национал-социалисты] являются благоразумными людьми, которые лают громче, чем они кусаются». Макс Эрвин фон Шойбнер-Рихтер, между тем, информировал Смита, что «Гитлер добился секретного соглашения с баварским правительством относительно того, что партия может и не может делать в пределах Баварии».

Как показывает информация, доступная Смиту, уловка Гитлера на некоторое время сработала поразительно хорошо. И всё же перед ним стояли два главных вызова: ему всё ещё нужно было продемонстрировать, что он может разыгрывать членов баварского истэблишмента друг против друга, и таким образом сокрушить их столь же легко, как он смог ввести их в заблуждение и заставил их поверить, что они в действительности играли им. Более того, он должен был иметь дело с важным и могущественным меньшинством лиц в истэблишменте, которых он не смог одурачить и заставить поверить в то, что он их пешка.