Станция Мортуис - [49]

   Х Х Х

   Шестой час утра.

   Замминистра беспокойно ворочается в постели. Из открытого окна вместе с душным летним воздухом в комнату, ну и пекло, накладывая медноватые мазки на потолок и стены проникают первые утренние лучи. Привстать с ложа и задернуть окно портьерой нет ни желания ни сил, да и свет пока не сильно режет глаза. Но приятного в этом мало, ведь скоро совсем рассветет, вот и пытается замминистра устроить свое склонное к полноте тело на постели таким образом, чтобы уберечь зрачки от пронзительных бликов, лицом на подушку, животом на матрас. Лежит так без движения, пять минут, десять, полчаса. Вот он уже перестал чувствовать руки и ноги, хочет шевельнуть пальцами, но бессилен - конечности будто отнялись. Неужели Его Величество Сон наконец снизошел к нему и теперь пред ним простирается сказочная страна потаенных мыслей и никем не узнаваемых вечных страстей? Да, похоже, он действительно уснул. Мозг гудит словно барабан. Или же наоборот: барабаны гудят в мозгу - бумбарасса, бумбарасса, бумбарасса. Что за чушь? Бумбарасса. Что за белиберда? Но нет, не чушь это и не белиберда, бумбарасса, есть что-то леденящее разум и стынущее жилы в этом настойчивом гуде, который, кроме всего прочего, служит фоном для самых разнообразных звуков. И какой стук стоит кругом! Стучат неумолимо, угрожающе, стучат железными кувалдами, кегельными шарами, бейсбольными битами, дирижерскими палочками, ветками и даже карандашами - всем, чем можно стучать. И барабаны отзываются смертоносной дробью - бумбарасса, бумбарасса, бумбарасса, а их хозяева весело жаждут крови, и слышно как нежно замирают их каннибальские сердца в унисон барабанному ритму: ведь невидимые барабанщики, в терпком упоении ожидания, рассчитывают скоро обрести желаемое и сполна насладиться видом терзаемой человеческой плоти. Бумбарасса. Вот он плывет куда-то на лодке, гребет изо всех сил, только вот куда плывет и почему гребет с таким остервенением? Река, широкая и могучая, то медленно и плавно катит свои сероватые мутные воды, то вздымается бурными водоворотами и вихрями, ей-ей, как бы лодку не затянуло куда-нибудь в болотистую тину. Но нет, пока нет. Берега еле видны в дымке стелящегося над водой тумана, но они есть, - эти берега, -неприметные на фоне буйной прибрежной растительности тонкие полоски. И войнственный гул барабанов доносится именно оттуда. Сокрытые под зеленой сенью тугих переплетений змееподобных лиан людоеды-кровопийцы, изнывая от голода и желания, сладострастно потирают мохнатые руки, и их кровавые намерения выдает шевеление их противных паучьих пальцев. Бумбарасса, не уйдешь, бумбарасса, не улизнешь, бумбарасса. Гремят барабаны судьбы. Ему становится жутко и боязно, но это постепенно проходит - он вспомнил таки откуда эти барабаны взялись: из далекого детства, из романа Конан-Дойля "Затерянный Мир", там тоже ворожили лесные духи с берегов Амазонки. Но река течет, Конан-Дойль остался далеко в прошлом, а густые заросли враждебных лиан и гром барабанов, - это слишком реально; там, позади, за отекшей от усталости спиной, неопределенность и страх, а впереди огромное багряное пятно заходящего солнечного диска. Совсем скоро на огромную излучину могучей реки опустится тропическая ночь, он точно знает, что опустится, усыпит на время ненасытных людоедов, даст ему долгожданный отдых. Но пока приходиться грести, налегая на весла изо всех подтаивающих сил. Как назло лодка запутывается в мохнатых - как пальцы каннибалов - водорослях, еле-еле движется вперед и наконец замирает. Ночь пока далеко и красный диск откровенно смеется над ним. Отчаявшись он отбрасывает весла в сторону, и, под неугомонный грохот барабанов, бессильно опускается на промозглое днище уставившись в равнодушное небо невидящими, остекленевшими глазами. И о чудо, только он ложится на днище, как лодка освобождается от подводных пут и плывет, плывет сама, без весел, против течения и воли водяных. Лодка быстро набирает скорость, а он садится на корму, еще немного и он окончательно воспрянет духом. Река становится узкой, бурлящей, а вода голубеет прямо на глазах. Лодка, влекомая мощным течением, мчится вперед. И тут он с ужасом догадывается, что облегчение-то - временное, что конец близок. Ну да, вот уже и голубая вода вновь сереет, превращаясь в жидкий асфальт и видно, как его поток по наклонной устремляется к мрачному, замерзшему диску и вливается в безжизненные солнечные недра. Но, увы - опалить человека адским пламенем, расплавив его бренное тело на составляющие атомы, способно даже мертвое солнце. Сраженный неприятным открытием он вновь, в припадке энергии, хватается за весла и пытается развернуть лодку обратно, но, разумеется, безуспешно. Неумолимые водовороты выталкивают ее в прежнее положение, и красный диск вновь готов поглотить его без остатка. И все громче гремят невидимые барабаны: бумбарасса, не уйдешь, бумбарасса, не уйдешь...

   Замминистра неслышно шевельнулся на пропотевшей постели. Сон, кажется, полностью овладел его душой и разумом, радиола так и осталась включенной, обливая пол голубоватым светом, и багровый солнечный диск судорожно взметнулся над обреченным суденышком дамокловым мечом ...