Стань собою - [15]

Крис делал три дела одновременно: шел к столу, ел и говорил.

— Каким спортом вы занимаетесь?

— Спортом?

Он поставил тарелку на стол и смерил ее взглядом.

— Не говорите мне, что ваша фигура — это дар природы.

Линн покраснела еще сильнее и провела ладонью по своим черным леггинсам и свитеру.

— Я... совершаю пешие прогулки три-четыре раза в неделю.

— Замечательно. А в ракетбол вы не играете?

— Нет.

— Хотите научиться?

Он будет учить ее играть в ракетбол? Что это такое? Кажется, облегченная разновидность большого тенниса...

— Конечно.

Трейси улыбнулся и отодвинул стул.

— Отлично. А вы не присоединитесь ко мне?

Она наполнила свою тарелку и села за стол.

Воцарилось молчание. Крис нарушил его только тогда, когда пошел к плите за добавкой.

— Ваша мать всегда была такой... как бы это сказать?

— Чудаковатой? — подсказала Линн.

— Я этого не говорил.

— И не нужно. Нет, не всегда. То есть она всегда была отъявленной спорщицей. Но вмешиваться в нашу жизнь стала лишь после того, как развелась с отцом.

— Понимаю. Теперь ясно, почему вы выросли такой нормальной.

— Я? Нормальной?

— А разве вы не здоровая взрослая молодая женщина? — удивился он.

— Если верить моим родным, то нет.

— Нет? А судьи кто? Взять хотя бы вашу мать. Она слегка... э-э...

— Чудаковатая.

— Скажем так: со странностями.

— Еще с какими!

— Я не знаю вашего отца, — продолжил Крис, — но Гарет слишком накрахмаленный, если можно так выразиться.

— Точнее, надутый.

— Чопорный.

Когда Крис снова сел, Линн спросила:

— Хотите знать, что представляет собой мой отец? Он любитель повеселиться. Именно поэтому он развелся с моей матерью. Она сама не слишком веселый человек и возражала против его ухода на пенсию А он не мог дождаться, когда это случится.

Крис фыркнул и покачал головой.

— Кажется, я готов его полюбить.

— Но он очень переживает за меня.

— В самом деле? Почему?

— Потому что мне уже двадцать пять, а я все еще девушка.

Крис застыл на месте, а потом положил вилку на тарелку.

— А что в этом плохого?

— Если верить моему отцу, это верный признак неумения расслабляться и получать удовольствие, что — опять же, по его мнению, — является самым главным в жизни.

— На свете есть более важные вещи, чем удовольствие, — мрачно ответил Трейси.

— Знаю. Мать тоже так говорит. Причем постоянно.

— Если выбирать между удовольствием и работой... — начал он.

— То удовольствием можно пожертвовать?

Он сжал пальцы в кулаки, а потом разжал их.

— Да, можно.

— Расскажите мне о Луизе, — внезапно сказала Линн.

К ее удивлению, Крис согласился. Свой рассказ он закончил так:

— Ее настойчивость могла бы польстить мне, если бы я не знал, что за этим скрываются жадность, уязвленная гордость и желание сделать назло.

Линн пробормотала:

— На такое у меня никогда не хватило бы духу.

Трейси пожал плечами.

— Кто знает, на что мы способны при случае? Я думаю, что вы очень смелая, если рискуете иметь со мной дело, хотя все знаете.

— Скорее очень глупая, — пошутила Линн.

Крис нахмурился.

— Какая угодно, только не глупая.

— Дело не в этом, — тихо сказала она. — Просто уже слишком поздно.

Трейси взял руку Линн и сжал ее.

— Увы, я ничего не могу изменить...

— Я знаю.

— Если хотите, я уйду и больше не вернусь, — опустив глаза, негромко сказал он.

— Не хочу.

Крис поднял взгляд и до боли стиснул ее руку.

— Я ужасно рад. Не знаю, как объяснить, но сейчас мне очень нужна ваша дружба.

— Это не дружба, Крис, — тихо промолвила она. — Никто из моих друзей не целовал меня так, как вы.

Трейси выпустил ее руку.

— Это нужно прекратить, — мрачно сказал он.

— Нет, — ответила Линн и прильнула к его губам, доказывая собственную правоту.

4

Он чувствовал себя куда лучше, чем ожидал, и знал, что должен благодарить за это Линн, как, впрочем, и за многое другое. Казак из него вышел вполне приличный. В отличие от маявшегося в углу космонавта или всадника без головы, сидевшего на безукоризненно белом диване, ему было очень удобно. Крис пригубил тепловатое шампанское и послушно улыбнулся, когда Луиза жестом попросила его подойти к ней.

Скрипя зубами и высоко держа бокал, он пробирался между болтавшими, смеявшимися клоунами, волками, пастушками, вампирами и деревенскими дурачками. На Луизе был костюм принцессы из волшебной сказки. Да уж... После такого шабаша она сможет отчистить свой дурацкий белый ковер и обивку только с помощью волшебства. Впрочем, это ее проблема. Если она думает, что после выхода замуж сможет превратить его дом в снежное королевство, то сильно ошибается. Если не считать костюмов, в подавляющем большинстве дешевых и кричащих, в теплые тона были окрашены только цветочные горшки. Добравшись до Луизы, он столкнулся с вдребезги пьяным «Джорджем Вашингтоном» и любезно улыбнулся паре полуголых дикарей.

Луиза представила их:

— Ширли и Джек Макмердок. Кристофер Трейси-Форхэм из «Цыплят Форхэма».

Для Луизы он всегда был и останется Кристофером Трейси-Форхэмом из «Цыплят Форхэма». Будь он просто Крисом Трейси, черта с два он стоял бы здесь и изображал из себя мальчика для битья.

— Привет.

Макмердоки смотрели на Криса так, словно он был куском мяса. Он сделал бесстрастное лицо и пригубил бокал. Тем временем Луиза делала вид, будто не замечает, что Ширли откровенно пялится на его гульфик. Трейси прекрасно знал, что это значит. Макмердоки предвкушают оргию. Он слышал о таких вещах. Большинство светских знакомых мисс Адамс обожает подобное времяпрепровождение. Если кто-нибудь рассказывал об этом Луизе, она притворялась шокированной, но знакомство с таким человеком не прерывала. Это было просто невыгодно. В свою очередь, Крис наотрез отказывался иметь с ними дело, давая Луизе повод считать его ханжой и лицемером. Возможно, тут она была права, но Крис дорожил правом выбирать себе друзей по собственному усмотрению и отказываться от него не собирался. Впрочем, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Приходилось терпеть.