В молодости Кондор увлекался борьбой, и сейчас всё ещё был в неплохой форме.
— А ну, выходите! — рявкнул он, стараясь разозлиться посильнее. Обыкновенный вор, нападающий на хозяев квартиры, когда те вдруг некстати вернулись домой.
Один оскалил зубы, словно засмеялся.
— Ну, ну! — подбадривал их профессор, пританцовывая во внезапном возбуждении.
Другой абориген достал из-за спины дротик.
— Нечестно, друзья мои! — обрадовался Мариуш. — Двое на одного, с оружием!
Он сделал обманное движение и, быстро подскочив к нише, рванул этого, с дротиком, за одежду. И хорошенько поддал ему ногой, когда тот падал. Надо помнить, что оба противника выше него примерно на полторы головы.
Упавший перекатился и вскочил на ноги. А второй вышел из убежища и принялся обходить Мариуша сзади, двигаясь по-кошачьи грациозно, чего было трудно ожидать от такого нескладного тела.
— Ухх! — крикнул первый и ринулся вперёд.
— Ага, голос имеем! — прямо-таки возликовал Кондор. И коронным своим ударом свалил его. Высокий рост не дал туземцу преимущества.
Кондор радовался развязке. Он слишком долго был стиснут в сумасшедших обстоятельствах, слишком долго бездействовал.
Мариуша ударили, он не почувствовал боли. Зато легко избегнул подножки и сам свалил врага. Противники и понятия не имели о том, что такое хорошая драка. Зато второй абориген достал камень на ремешке.
Вот, мерзавец, всё-таки предпочитает нечестные приёмы! Медлить было нельзя и уж тем более нельзя позволить этим людоедам разбрызгать по стенам учёные мозги Мариуша Кондора.
Профессору снова повезло: поднявшийся с пола абориген замешкался и попался профессору в его цепкие руки. Мариуш отлично воспользовался этим: он резко швырнул человека прямо на его приятеля, отчего оба не удержались на своих худых ногах и повалились, запутавшись в ремнях.
— Ну, хватит тут с вами забавляться! — весело воскликнул Кондор, подхватил канистру и резво побежал наверх. Да пусть их догоняют, как-нибудь да справимся!
Едва он заскочил за поворот, как тут же и остановился, закрыв глаза рукой от неожиданно яркого света. На стенах в каменных плошках горел огонь, а в проходе плечом к плечу стояли четыре рослых воина с мощными луками в руках. Против обыкновения, додоны были обнажены по пояс, и неровный свет факелов метался по их сухощавым, но крепким мышцам. Все четверо напоминали неподвижные фигуры из эбенового дерева, и только свирепые чёрные глаза сверкали над застывшими в смертельной готовности стрелами.
Как ни был ошарашен Кондор, он заметил всё же, насколько безупречны были каменные острия из обсидиана — ни разу в жизни он не видел подобного совершенства.
В туземцах не сохранилось и следа их обычной флегматичности — сам воздух, казалось, насыщен бешеной энергией и готов взорваться.
«Конец», — подумалось профессору. Четыре смерти, глядящие ему в глаза — нет никакой надежды на спасение. Уничтожение — немедленное и беспощадное. Мелькнула мысль о студентах, острой иглой кольнуло в сердце — всё.
Одновременно взвизгнули все четыре тетивы, и стрелы засвистели вокруг профессора, едва не обрывая ему уши. Совершенство каменного века — они ударяли в стены, высекали искры и разлетались обломками. Непонятно, по какой причине туземцы взяли в сторону от цели.
Профессору некогда было рассуждать — он опрометью кинулся назад. Выскочил обратно — в высокую сталактитовую пещеру — и уже ожидал стычки с теми двумя. Они уже должны придти в себя. Сейчас все шестеро зажмут его в клещи и доконают. Но, никто не вышел навстречу.
Мариуш метался среди гигантских сталактитов и слышал погоню отовсюду — мелькал свет факелов и раздавались гортанные вопли аборигенов. Каждое мгновение он думал, что сейчас налетит на стену — тогда больше некуда будет удирать. Но, всё же драгоценную канистру из рук не выпускал. Была, была ещё безумная надежда, что найдётся такой маленький боковой коридорчик, и выскочит от отсюда и понесётся, что хватит сил, обратно к лагерю. А там они организуют оборону.
«Безумец ты, профессор», — говорил рассудок.
«Ну нет, — упрямо отвечал он, — мы ещё посмотрим, кто кого!» И тут запнулся ногой о выступ и полетел в обнимку со своей канистрой.
«Вот теперь точно конец», — сказал внутренний голос.
Они стояли полукругом — надменные чёрные дьяволы — и мрачно смотрели на Мариуша, как на загнанную в угол крысу. Их было не четверо, не шестеро, а где-то десять-двенадцать человек. Совершенно очевидно, что они хладнокровно выслеживали гостя и ждали его тут.
— Ну хорошо, — заговорил Кондор, поднявшись на ноги, — дискуссия и в самом деле была жаркой. Все ваши доводы очень убедительны. Но, господа, будьте справедливы! Нельзя же налетать на оппонента кучей! Я предлагаю поединок.
Он смеялся. Это первобытная битва за жизнь, интеллектуальные примочки здесь не помогают. Профессор вдруг почувствовал себя молодым, задиристым и драчливым Мариушем Кондором, неизменным участником сначала акций зелёных, а потом — антиглобалистов.
Противник медлил и только в свете факелов скалились чёрные, как ночь, физиономии. Они предпочитали сначала позабавиться, а уж потом добить врага.
— Ну не злите меня! — рассердился загнанный в угол враг и кинулся в бой. Однако, не успел никому врезать, потому что воины расступились и вперёд вышла старуха.
