Стальное зеркало - [26]

Никки кивает. Золото везли лорду-протектору и старшему Аррану, но каледонские бахвальство, болтливость и беспечность привели к тому, что Альба оплатила войну против самой себя. Что именно сказала по этому поводу Ее Величество королева, сэр Николас не слышал и был этим несказанно счастлив.

— Где же нынче сундуки, что это за сундуки? — знать бы, на что Хейлз надеется, было бы проще.

— Где-то здесь. В городе. Но вы понимаете, о чем я? Все то время в прошлом году, пока Хейлз чудил в Дун Эйдине, гонял овец на границе, ссорился с кем попало и спал неизвестно с кем, включая тех самых овец, он заключал соглашения, отслеживал наши действия, планировал — за нас и за себя, и, когда дошло до дела, хватило двух-трех точных движений и некоторой дозы упрямства.

В прямом и переносном смысле. Потому что эта каледонская сволочь не только планирует совершенно замечательно, он еще и дерется ничуть не хуже, чем планирует. Может быть, даже лучше. Потому что переиграть его можно, сложно — но можно, особенно теперь, после Лейта, когда уже ни у кого не осталось сомнений в том, с кем мы имеем дело… а вот ранить серьезно его еще ни разу не ранили. К сожалению. К его двадцати четырем, при его образе жизни — это вопрос времени, но время пока еще не настало. Как Хейлз ни пытался нарваться на меч или брету. Нашелся бы на каледонского красавчика ревнивый муж или разгневанный отец…

— Да, я понимаю. Кажется, у нас есть примета. Если он ссорится с кем попало и спит с кем попало — значит, готовит сюрприз. Но тогда получается, что нас ждет большой сюрприз?

— И мне очень не нравится то, что я пока не могу представить — какой. Все идет хорошо. Медленно идет — но когда здесь хоть что-нибудь делалось быстро? Мелких трений, как всегда, хватает, но в главном согласны все — от нобилей до торговых гильдий. Весь этот аурелианский левиафан разворачивается на юг, до Каледонии никому нет дела, а когда союзники займутся Арелатом, этого дела не будет еще года два…

Хозяин ставит локти на стол, переплетает пальцы, упирается в них подбородком. Думает. Хейлз дружит с сыном коннетабля, сын коннетабля хочет жениться на Карлотте Лезиньян-Корбье, которая обещана в жены Чезаре Корво. К несчастью, Карлотта состоит в свите вдовствующей королевы Марии. К несчастью, королева с Хейлзом видится не реже, чем Карлотта с возлюбленным. И поблизости вертится сестра покойного Роберта Стюарта, сводного брата и Марии, и лорда-протектора Джеймса Стюарта по отцу, Шарлотта Рутвен. Наплодил детей король Иаков…

Если смешать уголь, селитру и серу, запечатать в горшок, не забыв вставить фитиль, и потом этот фитиль поджечь, выйдет взрыв. В покоях вдовствующей королевы, в тесно запечатанных негласным распоряжением короля Аурелии покоях вдовствующей королевы может смешаться что угодно с чем угодно. Все трое перечисленных, плюс страдающий влюбленный… и минус посол Корво?

— Что нового слышно о фрейлинах вдовствующей королевы?

Сэр Кристофер улыбается.

— Ничего. То же, что вчера, позавчера и третьего дня. Королева страдает, влюбленные страдают, слуги шарахаются от любой тени в юбке.

Интересно, донеслись ли уже до ушей толедского, тьфу, ромейского… да не разберешь, какого, в общем, папиного посланца стенания Жана де ла Валле? От них ведь все городские кошки оглохли, у всех голубей аппетит пропал… едва ли посол не осведомлен о препятствии на его пути. О препятствии, бок о бок с которым ему через пару месяцев воевать под Марселем. Интересно, досчитаемся мы сына коннетабля после марсельской кампании, или случится с ним какая-нибудь вполне обычная для войны неприятность?

Но, может быть, беды нужно ждать с другой стороны?

— Валуа-Ангулем ему помогать не будет, так?

— Не знаю. Не могу поручиться. Неделю назад мог, а сейчас не могу. Там что-то очень странное происходит. Во всяком случае, не далее как позавчера Валуа-Ангулем потребовал от своих управляющих… состояние дел по овчине — ну не для марсельской же кампании. А вчера встречался с Хейлзом.

Семейству Валуа сейчас невыгодно влезать в каледонские дела. Невыгодно. И они не собирались.

А коннетабль, милейший, надо заметить, человек — и храни нас Господь от встречи с ним и его армией в бою, будет счастлив, если они все-таки влезут. Вопреки воле короля Аурелии влезут — и на этом наконец-то сложат головы. И король будет рад, вдвойне и втройне.

Хейлз тоже будет рад: регентша немолода и слаба здоровьем, а Клода, кузена вдовствующей королевы, хватит надолго… и это было бы подозрительно похоже на полный провал всех планов касательно Каледонии на ближайший десяток лет.

Клод, конечно, не его тетушка — и сейчас это очень некстати.

Слишком много версий — хуже чем ни одной.

— Нам не хватает сведений, вы согласны?

— Я не рискую, — хмыкнул сэр Кристофер, — пускать в ход свое воображение. И мне кажется, что об этом не стоит докладывать в столицу — у сотрудников всех трех канцелярий воображение еще богаче, чем у меня. Следить за самим Хейлзом — почти пустая трата времени. А вот с действиями Валуа я попробую определиться. Но куда больше меня интересует посольство.

— Чем именно? — посольство всех интересует со дня прибытия… и суета вокруг посольства поднялась изрядная.