Стальное поколение, ч. 2 - [20]

Женщина смотрела на чашку, словно там — был какой-то ответ

— Он... как это произошло?

— Он попытался прорваться через пост милиции на машине. Милиция открыла огонь. Согласно показаниям нашего сотрудника — до этого военизированный отряд напал на его дом, даже не пытаясь никого задержать. Это само по себе уголовное преступление, противное советской законности. Люди, виновные в этом тоже понесут суровое наказание.

— Понесут... как же

— Понесут — твердо сказал Легаш — еще раз посмотрите на мое удостоверение. Я начальник Особой Инспекции КГБ, это отдел, который расследует преступления, совершенные самими сотрудниками КГБ. Дело находится на контроле у Генерального секретаря Партии, он знает о происходящем. Виновные — кем бы они ни были — будут наказаны по всей строгости советского закона...

Молчание

— Не хотите нам помочь? Между прочим — ваше имя и адрес дал нам наш сотрудник, которого пытались убить вместе с Карапетяном. И Карапетян сказал ему, что именно у вас — он хранит документы, которые могут разоблачить преступные элементы, проникшие в армянские милицию и КГБ. Мы можем разоблачить их и без вас, Жанна Адамовна. Но подумайте — если в аэропорту погибли две с лишним тысячи человек — сколько может погибнуть еще из-за вашего молчания.

Женщина помолчала. Потом сказала

— Я могу потом увидеться... с вашим сотрудником?

— Да, можете.

— Хорошо.

— Вы отдадите нам материалы?

Женщина заплакала...

— Жанна Адамовна... — сказал старичок — я, наверное, нехорошо скажу, но был один фильм... не помню название. Там было сказано — думай не о мертвых, думай о живых. Там, в Армении — банда бешеных зверей. Они взорвали аэропорт... на что они еще пойдут. Мы думаем, что они готовят террористические акты в городах Советского союза. Эти материалы — если Карпет не соврал — помогут нам вывести этих людей на чистую воду. Куда нужно поехать? К вам домой.

— Нет.

— А куда?

— Ко мне на работу. Архив...

— Архив ГОРОНО[23]?

— Да...

— Много там ... материала?

— Георгий... он приезжал ко мне не часто. Один... два раза в год... иначе не получалось. Каждый раз — он привозил несколько папок... три... пять... бывало что и больше. Я прятала их там... как обычные документы.

Легаш снял трубку, набрал короткий, в три цифры, внутренний номер.

— Легаш. Опергруппу на выезд, немедленно. В дороге. Возьмите двух понятых... да неважно кого, где хотите... Десять минут... Жанна Адамовна?

Женщина не ответила

— Вы поступили правильно. Он... тоже сказал бы это.

Легаш встал из-за стола, вышел в приемную. В приемной — стояли двое сотрудников, один из них держал автомат.

— Ты...

— Зуб, товарищ генерал.

— Казак что ли?

— Ну... да, из казаков.

— Это хорошо. Зайдешь в кабинет, смотри за задержанной. Может покончить с собой. Этого нельзя допустить. Все понял?

— Да, так точно.

— Давай.

По коридору — с топотом кто-то бежал, не один человек, несколько.

— Проснулись...

В приемную — ввалился сначала Федорчук (из-за фамилии теперь у него в органах были проблемы), один из тех, кто приехал с генералом Легашом. С ним были двое местных, красных от физических нагрузок и усердия.

— Явились... Машину нашли на выезд, а?

— Товарищ генерал-лейтенант, один из задержанных начал давать показания. Бурмистенко его расколол.

— И что?

— В городе целая группа, имеют взрывчатку. Умысел на террористический акт...

РСФСР, Ростов-на-Дону. Левбердон. 17 сентября 1988 года

Их было пятеро. Левон, Гарик, Тимур, Александр и Славик. Старшему из них было двадцать девять, младшему — девятнадцать. Трое родились в самом Ростове, еще один приехал из Карабаха, еще один — переселился в Ростов из Волгограда. Один с высшим образованием, один с незаконченным высшим, трое со средним или средним специальным — но каждый с профессией. Каждый из них вырос в мирной стране, ходил в бесплатный садик, потом в бесплатную школу, потом получил и специальное или высшее образование. Ни один из них, в отличие от тех же бейрутских армян — не знал войны: мощь державы, где они родились, была столь велика и непререкаема, что никто даже не задавался мыслью о войне. Война — была только в сводках новостей, в собраниях первичек, где понимали руки, чтобы осудить очередной акт империалистической агрессии.

Левон, Гарик, Тимур, Александр и Славик решили сполна отплатить своей Родине. Организовав взрыв в зале ожидания на железнодорожном вокзале Ростова-на-Дону. После этого — они намеревались совершить и другие террористические акты — если останутся в живых. Или уехать в Карабах и начать там войну — смотря по обстоятельствам.

Как они дошли до такого? Ну... вопрос, конечно интересный. А как в начале века — молодые люди из приличных семейств уходили «в террор», убивали людей. Родители ужасались, выкупали из-под стражи, спасали от виселицы — а они, нередко — опять возвращались в террор. Потом — все и легли, кто в девятнадцатом, кто в тридцать седьмом, у стенки. И правильно Сталин сделал — такие вот «юноши бледные с взором горящим» жить не должны, они опасны для любого государства, хоть «рабочих и крестьян», хоть «капиталистов — империалистов». Но народились новые. Те кто не видели беды, нутром не прочувствовали, что такое беда. И они готовы были принести беду, мстя за свои вымышленные или реальные притеснения. Кто знает, что обострение в Нагорном Карабахе началось с митинга, где карабахские армяне потребовали поставить более мощную телеантенну, чтобы ловить передачи из Еревана? Смешно?