Стальная империя - [26]

Баурджин быстро придумал, с чего начать разговор – уж конечно, никак не сразу с Елюя Люге. Нет, с другого.

– Сегодня на нас напали разбойники! Представьте, Юань, – прямо в коридоре заведения тётушки И! Запрыгнули на второй этаж, напугали несчастную девушку. Пришлось их выкинуть.

– Вон оно что! – Поэт явно встревожился. – Значит, они и сюда добрались. Совсем обнаглели.

– Вижу, сии лиходеи вам хорошо знакомы? – удивился князь.

Хозяин паланкина потёр переносицу:

– Не то чтобы знакомы… Но я про них много чего слыхал. Странно, что вы не слышали. Ах да, вы ж чужестранец. Прошу извинить, сейчас поясню. В общем, это такая банда – «красные шесты»…

– Почему красные?

– Потому что шесты у них – красные. Говорят, что – от крови жертв, но, думаю, – врут. Эти разбойники с помощью своих шестов ловко запрыгивают на верхние этажи богатых домов, дворцов, пагод – ну, а дальше что им в руки попало, то пропало.

– Ну, это ясно… О, боги! Ведь забыл, забыл предупредить о нападении тётушку И. А ведь обещал!

– Ничего, я скажу слугам – сбегают предупредят, – засмеялся Юань Чэ. – Там, за столом, вы, кажется, говорили про какую-то старинную книгу?

– Да, недавно приобрёл, – тоном беспросветного простака-провинциала произнёс Баурджин. – Думал – эпохи Пяти Династий, а оказалось – киданьская.

– Киданьская? – Не выдержав, поэт весело рассмеялся. – Здорово же вас нагрели, дружище! Смею вас уверить, киданьские книги – не такие уж и старинные. Кстати, сколько вы заплатили?

– Связку монет.

– Связку цяней… Полную?

– Увы, полную.

– Ай-ай-ай! – Юань Чэ участливо поцокал языком. – Не знаю даже, как вас и утешить. Постойте-ка! – Широкое лицо его вдруг озарилось улыбкой. – Вы вот что… Вы давайте-ка, подарите эту книгу нашему общему знакомому тысячнику Елюю Люге!

– Елюю Люге? – Баурджин сделал вид, что напряжённо вспоминает, о ком же это вдруг зашла речь.

– Ну, такой красивый мужчина с лихо закрученными усами, кидань, мы с ним сидели в гостях у Лу Синя-шэньши.

– А! – Князь стукнул себя по лбу. – Кажется, вспомнил. Так он – кидань?

– Именно! И знаете, из тех, кто кичится своей бывшей империей – Ляо. Ещё повезло, что Елюй Люге – тысячник в дальней крепости, жил бы здесь – давно попал бы под особое наблюдение. Чжурчжэни не очень-то любят киданей, точнее сказать – наоборот! – Поэт снова погрозил пальцем и пьяно захихикал.

Баурджин еле сдерживал радость. Вот как всё хорошо складывается – теперь можно безо всякой опаски встретиться с Елюем Люге и, если что, сослаться на совет Юань Чэ, поэта.

– Знаете что, Бао? А давайте-ка песню запоём, а?

– Песню?

– Угу… Да так запоём, чтоб… чтоб в Южной столице – и то слышно было. И-и-и-и…

Юань Чэ пьяно взмахнул рукой и, повалившись на подушки, громко захрапел.

– Эге, да вы, батенька, совсем надрались, – покачал головой Баурджин. – Однако, наверное, скоро приедем.

Откинув нетерпеливым жестом полог, князь выглянул из паланкина, всматриваясь в тёмную пелену опустившейся на город ночи. Было тепло и влажно, звёзды на небе спрятались за чёрными тучами, и уже начинал накрапывать дождик. Быстро же изменилась погода. Ну, оно и понятно – осень. Та самая, что лучше трёх вёсен, – Баурджин улыбнулся, вспомнив монгольскую поговорку, и вдруг пристально впился взглядом во тьму. Луч дрожащего света, вырывавшийся из неплотно прикрытой двери какой-то корчмы, выхватил из темноты две низкорослые фигуры, явно бежавшие за носилками. Неужели – те самые?! Как их? «Красные шесты»! Нет, не может быть… Неужто они настолько мстительны, что… Или это какие-нибудь другие лиходеи, прельстившиеся богатым паланкином?

– Приехали, господин!

Носильщики остановились и плавно опустили носилки.

– А, что? – проснувшись, захлопал глазами поэт. – Ах, приехали. Это хорошо, что приехали, это очень хорошо… Вот что, парни! Теперь доставьте домой моего друга господина Бао – и до полудня свободны.

– Можем мы зайти в корчму, господин? – тут же поинтересовался один из носильщиков.

– Можете. – Юань Чэ милостиво кивнул. – Только сперва доставьте.

– Будет исполнено, хозяин! – разом гаркнули парни. – Куда везти господина?

– В квартал Синего дракона, – быстро пояснил Баурджин. – Рядом с домом каллиграфа Пу Линя, недалеко от Восточного рынка.

– Не извольте беспокоиться, довезём, господин!

Простившись с поэтом, нойон развалился на подушках и вскоре заснул под мерное покачивание носилок. Разбудили его холодные капли – полог всё ж таки быстро промок – и ругань носильщиков. Баурджин прислушался.

– Восточный рынок – там! – говорил один из парней. – Во-он за той пагодой.

– Да нет, не за пагодой, а совсем в другой стороне, ближе к стене.

Ага… Похоже, заблудились.

– Ребята, а ну-ка, опустите носилки, – выглянув, попросил князь. – Сейчас сам посмотрю.

Выбравшись из паланкина, он осмотрелся – всё так же моросил дождь, нудный, но, слава богу, тёплый, кое-где в разрывах туч сверкали желтизной звёзды. Вот на миг показалась и луна, вернее, её кусочек. Тускло-серебристых лучей ночного светила оказалось вполне достаточно для того, чтобы Баурджин смог разглядеть на углу дом своего соседа, каллиграфа Пу Линя. Ну да, это именно его дом, вон и крыша, и вишня рядом с оградой.