Сталки и компания - [68]

– Да Сталки и сам сикх, – сказал Терциус. – Он, когда свободен, регулярно, по часам, водит своих людей молиться в Золотой храм в Амритсаре[139].

– Не перебивай, Терциус. Это было километрах в шестидесяти за группой Мака, где я его обнаружил, и мои люди мне сказали осторожно, но твердо, что в стране готовится восстание. Что за страна, Жук? Я, слава богу, не художник слова, но ты мог бы назвать эту страну самым дном ада! Если мы не находились по горло в снегу, то нам нужно было спускаться в худы[140]. Якобы расположенные к нам местные, которые должны были обеспечивать рабочую силу для строительства дорог (помни об этом, Киса), прятались за камнями и стреляли в нас. Старая, старая сказка![141] Мы все бросились на поиски Сталки. У меня было ощущение, что его нужно прикрыть, и уже в сумерках мы обнаружили его и всю дорожную группу в старом каменном форте малотов со сторожевой башней в углу. Эта башня нависала на высоте около пятнадцати метров над дорогой, которую они прорубили в скале, а сбоку был обрыв глубиной примерно метров сто пятьдесят или двести, кончавшийся ущельем шириной примерно километр и длиной километра три. На другой стороне ущелья примерно на расстоянии выстрела были люди. Я постучал в ворота, протиснулся внутрь и споткнулся о Сталки, одетого в грязную окровавленную старую овчину; он сидел на корточках и ел вместе со своими людьми. Я видел его за три месяца до этого всего полминуты, но чувство было такое, будто мы расстались вчера. Он приветственно махнул мне рукой.

– Привет, Аладдин! Привет, Император! – сказал он. – Ты прибыл вовремя, как раз к началу представления.

Я обратил внимание, что его сикхи выглядят изрядно потрепанными.

– А где твой командир? Где твой прапорщик? – спросил я.

– Здесь... во всяком случае то, что осталось, – ответил Сталки. – Если тебе нужен молодой Эверетт, то он мертв, а тело его находится в сторожевой башне. На нашу дорожную группу напали на прошлой неделе: убили его и еще семерых. Мы пять дней были в осаде. Я думаю, что тебя пропустили специально. Вся страна бунтует. Сдается мне, что ты попал в первоклассную ловушку, – он усмехнулся, хотя ни я, ни Терциус ничего смешного в этом не находили.

У нас не было запасов еды для наших людей, а у Сталки оставалось пайка для его людей на четыре дня. И все это произошло из-за тупых политиков, Киса, которые уверяли, что население относится к нам дружественно.

А чтобы нам стало совсем хорошо, Сталки отвел нас в сторожевую башню посмотреть на тело бедняги Эверетта, лежащее на снегу. Он был похож на девочку лет пятнадцати... ни единого волоска на лице. Он был убит выстрелом в висок. Но малоты оставили на нем свой след. Сталки расстегнул его китель и показал странный шрам в форме серпа на груди. Помнишь его запорошенные снегом брови, Терциус? Помнишь, как Сталки подвинул лампу, и на секунду показалось, что он живой?

– Д-да, – сказал Терциус, содрогнувшись. – Помнишь лицо Сталки, ноздри раздуваются, он так выглядел, когда издевался над малышней? Очаровательный вечерок был.

– Мы собрались на военный совет прямо там, над телом Эверетта. Сталки сказал, что племена малотов и хай-хиинов прекратили свои междоусобные кровопролития и стали воевать с нами. Те люди, которых мы видели на той стороне ущелья, были хай-хиины. Они находились от нас на расстоянии выстрела, то есть чуть меньше километра; они построили хунгары[142], чтобы спать там и ждать, пока нас выгонит голод. Малоты, сказал он, были рассеяны где-то впереди. За фортом было открытое пространство, иначе они добрались бы и туда. Сталки сказал, что малоты беспокоят его гораздо меньше, чем хай-хиины. Он сказал, что малоты предатели. Чего я не мог понять, так это – почему две банды не могут объединиться и вместе напасть на нас. Их должно было быть не менее пятисот человек. Сталки сказал, что они не очень доверяют друг другу, потому что они у себя на родине потомственные враги, и единственный раз, когда они пытались напасть, он смог спровоцировать взаимные обвинения, и это их немного охладило.

Было уже темно к тому времени, как мы закончили совет, и Сталки, спокойный как всегда, сказал: «Теперь ты принимай командование. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я предприму некоторые действия, которые сочту необходимыми для пополнения запасов форта?» Я ответил: «Конечно нет», а потом погасла лампа. Поэтому мне и Терциусу пришлось спуститься по ступеням башни (мы не хотели оставаться с Эвереттом) и вернуться к своим людям. Сталки исчез... ушел подсчитывать запасы, как я думал. В общем, мы с Терциусом остались дежурить на случай нападения (они часто стреляли по нам), сменяя друг друга до самого утра.

Наступило утро. Сталки нет. Никаких признаков жизни. Я поговорил с его старшим офицером из местных – благородного вида пожилым человеком с седыми бакенбардами – Раттон Сингх из Джаландхара[143]. Он только ухмыльнулся и сказал, что все в порядке. Сталки до этого уже дважды покидал форт. Он сказал мне, что Сталки вернется невредимым, и дал понять, что Сталки неуязвим, – некоторым образом гуру. Тем не менее я посадил всю команду на половинный паек и приказал им сидеть у бойниц и смотреть. Весь день была пурга, и противник прекратил стрельбу. Мы ответили тем же, поскольку нам очень не хватало боеприпасов. Мы делали примерно пять выстрелов в час, но главным образом мы берегли людей. И во время разговора с Раттоном Сингхом, я увидел, как Сталки спускается со сторожевой башни, у него были опухшие глаза, а овчина покрыта ледяной коркой кроваво-красного цвета.