Сталинский террор в Сибири, 1928-1941 - [36]

Последовали аресты «инициаторов помощи» и тех людей, которые имели встречи с консулом Гросскопфом. Было взято 17 человек^{178}. Вслед за этим ОГПУ провело изъятия «контрреволюционного актива» в поселках. Только в омских районах арестовали свыше 50-ти немцев^{179}.

В качестве средства «оперативной работы» ОГПУ организовало массовую посылку в германское консульство писем отказа от «гитлеровской помощи». В поселках активно вербовали сексотов и проводили «разложенческую работу».

К осени 1934 года, когда были раскрыты все факты обращений в консульство и получения денег, большинство немецкого населения попало под подозрение. К немецким поселкам, кадрам руководителей и специалистам было приковано особое внимание. Власти вели систематическое наблюдение за ними, вылавливая сведения о «контрреволюционной» деятельности и «саботаже».

В сентябре сельскохозяйственные районы Сибири посетил Председатель Совнаркома СССР В.М. Молотов. Глава правительства интересовался вопросами вывоза из хлебных районов запасов зерна. 11 сентября в Славгороде он проводил межрайонное совещание руководителей, в ходе которого ему стало известно о «саботаже хлебопоставок» в Немецком районе. Молотов дал указание «провести расследование»^{180}, после чего начались новые аресты среди немцев.

В октябре было смещено и затем арестовано руководство Немецкого района: секретарь райкома И.А. Вильгаук, председатель исполкома П.И. Динкель, районный прокурор Г.П. Фриш, судья А.Г. Конрад. Их обвинили в защите кулачества и «смазывании классовой линии партии» в ходе хлебозаготовок. Но самая важная часть этнической чистки последовала спустя месяц.

5 ноября 1934 года из Москвы была получена шифрованная телеграмма ЦК ВКП(б), в которой говорилось:

«В ЦК ВКП(б) поступили сведения о том, что в районах населенных немцами за последнее время антисоветские элементы активизировались и открыто ведут контрреволюционную работу. Между тем местные парторганизации и органы НКВД крайне слабо реагируют на эти факты, по сути делают попустительство, совершенно неправильно считая, будто наша международная политика требует этих послаблений немцам и другим национальностям, проживающим в СССР и нарушающим элементарную лояльность к советской власти.

ЦК ВКП(б) считает также совершенно нетерпимым тот факт, что в немецких районах не только не изучается язык той союзной республики, в пределах которой находятся немецкие районы, но и игнорируются указания ЦК ВКП(б), чтобы этот недостаток был устранен.

ЦК ВКП(б) считает подобное поведение парторганизаций и местных органов НКВД совершенно неправильным и предлагает принять по отношению к активным контрреволюционно и антисоветски настроенным элементам репрессивные меры, произвести аресты и высылку, а злостных руководителей приговорить к расстрелу.

ЦК ВКП(б) обязывает крайкомы, обкомы и ЦК нацкомпартий повести активную политическую работу в немецких районах, разъясняя населению, что советская власть не потерпит малейших попыток антисоветских действий и не остановится перед тем, чтобы отказать им в праве проживать в СССР и изгнать из пределов СССР.

Местные органы власти должны потребовать от немецкого населения полного прекращения связи с заграничными буржуазно-фашистскими организациями: получение денег, посылок.

ЦК ВКП(б) предлагает крайкомам, обкомам и ЦК нацкомпартий принять срочные меры к укреплению работниками немецких районов, выделяя работников с большим опытом руководящей работы необязательно немцев, требуя от последних изучения немецкого языка.

ЦК ВКП(б) обязывает секретарей крайкомов, обкомов и указанных райкомов в декадный срок сообщить ЦК ВКП(б) о принятых мерах»^{181}.

С этого момента НКВД (реформированное ОГПУ) мог действовать уже в полную силу. В немецкие поселения были направлены специальные бригады из аппарата Алексеева, чтобы до конца ликвидировать культурную автономию немцев и попытки поддерживать внешние связи. Подозреваемых изымали под видом «социально-чуждых элементов».

В Немецком районе чистке подверглись все партийные и советские учреждения, школы, колхозы, МТС, торговые организации. За два с половиной месяца НКВД арестовало 577 человек. Но это число не было окончательным. В феврале 1935 года Эйхе и Алексеев сообщали в ЦК: «Операцию по немцам продолжаем с установкой изъятия всех лиц, активно ведущих контрреволюционную фашистскую работу в немецких колониях»^{182}.

Этническая чистка носила всеобщий характер. Ее продолжением стала депортация десятков немецких семей, вычищенных из колхозов. Кроме того, командованию Сибирского Военного Округа было поручено «пересмотреть весь кадровый и переменный состав в воинских частях РККА, комплектуемый из Немецкого района, и очистить его от проникших социально-чуждых элементов»^{183}.

В апреле 1935 года все самые авторитетные и влиятельные фигуры из немецкого анклава были выведены на закрытый процесс спецколлегии краевого суда в Новосибирске — 33 человека и все — бывшие партийные и советские руководители, председатели колхозов и сельских советов, директора школ и учителя, работники госучреждений. Никогда еще в Сибири партия не судила собственные кадры такого уровня и в таком составе как политических преступников. На скамье подсудимых сидели два секретаря райкома и один заместитель — Г.М. Адольф, И.А. Вильгаук, Г.С. Бестфатер, председатель райисполкома П.И. Динкель, прокурор и судья — Г.П. Фриш, А.Г. Конрад, заведующий земельным отделом А.П. Маевский, директор МТС П.Г. Борст, недавно награжденный орденом Ленина, и другие.