Сталинский социализм. Практическое исследование - [70]

Свою карьеру Евдокимов сделал в ЧК. В 1919 году, по документам, он посещал Академию Генерального штаба. Тем не менее в том же году он был начальником особого отдела ЧК Московской области, в 1920 году – главой политического отдела ВЧК на Южном и Юго-западном фронте, в 1920 году – командующим ударной армии в Крыму, а в 1921-1923 годах – возглавлял ЧК Украины и выполнял различные функции. С 1923 по 1929 год Евдокимов был полномочным представителем ОГПУ на Северном Кавказе, до 1931 – года начальником тайного оперативного управления и членом коллегии ОГПУ при Совете народных комиссаров СССР, а затем уполномоченным представителем ОГПУ в Центральной Азии и до 1934 года снова представителем ОГПУ на Северном Кавказе.

Не менее важными и показательными являются 1926-1927 годы, когда он был слушателем Коммунистического университета. Для того чтобы объективно оценить его влияние, стоит отметить, что он посвятил себя борьбе против политических оппонентов, выступал против Ягоды и был одним из немногих сотрудников НКВД, кто, хотя и не особенно активно, выступил против очевидного подлога документов. С января 1934 до мая 1938 он был первым секретарем в различных местных комитетах на Северном Кавказе, затем заместителем наркома водного транспорта СССР. В ноябре 1938 года Евдокимов был арестован. Через месяц наркомом водного транспорта стал Ежов, который был арестован в апреле 1939 года; оба были осуждены и казнены в феврале 1940 года. Евдокимов был реабилитирован в 1956 году.

Попытка Сталина изменить направление дискуссии со ссылкой на различия между политическими убеждениями и отсутствием результатов в работе, осталась незамеченной. Он, как оказалось, наткнулся на глухую стену непонимания, нежелания членов ЦК, услышавших в докладе лишь то, что они захотели услышать, обсуждать то, что он предлагал. Из двадцати четырех человек, принявших участие в обсуждении, пятнадцать говорили в основном о «врагах народа», то есть троцкистах. Говорили убежденно, агрессивно, как и после доклада Жданова и Молотова. Все проблемы сводили к одному – необходимости поиска «врагов». И практически никто из них не вспомнил об основном – о недостатках в работе партийных организаций, о подготовке к выборам в Верховный Совет СССР. Ни один из участвующих в обсуждении членов ЦК не был готов к самокритичной оценке своих собственных навыков и достижений. Организованная Сталиным и Ждановым попытка через выборы и поиск более квалифицированных кадров подорвать власть правящих в регионах областных секретарей столкнулась с массовым сопротивлением последних. Они быстро поняли опасность, которую представляли для них выборы. Теперь каждый, кто мог быть потенциальным кандидатом, самым серьезным образом воспринимался как противник. Уже обсуждение в ЦК дает понять, что тогда происходило. Добровольно позиции сдавать никто не собирался.

Сопоставимой была ситуация в Совете народных комиссаров. Ханин упоминает, что Григорий Орджоникидзе, народный комиссар тяжелой промышленности, учился только в фельдшерской школе с 1901 по 1905 год, и на момент пленума не приобрел никакого опыта для принятия решений, которых требовало его положение. Такой же была ситуация и с Валерианом Куйбышевым, Григорием Гринько и многими другими выдающимися революционерами. Без сомнения, эти люди обладали выдающимися организаторскими способностями. Но при этом нельзя отрицать, что этого было недостаточно. И они не обрадовались тому, что их хотели заменить более квалифицированными кадрами.

Но столь же необходимыми и оправданными были размышления при определении заданий для буржуазно ориентированных специалистов старой школы, так как картина менялась за это время очень быстро. Между тем подрастало поколение собственных кадров, которые на основе своего образования и практического опыта работы в социалистической промышленности стали гораздо лучше соответствовать все быстрее развивающимся научным и технологическим экономическим требованиям. Ханин указывает в данном контексте на постоянно неправильно интерпретируемую речь Сталина 4 мая 1935 года перед выпускниками Академии Красной армии, на которой прозвучало ставшее теперь крылатым выражение: «Кадры решают все». Речь шла о людях, особенно преданных Сталину, – о коммунистах, которые в своей сфере деятельности накопили столь много знаний и опыта, что теперь могли справиться с задачами в самых сложных условиях. Сталин видел в этом сигнал для массового обновления руководящих кадров и в этой связи упоминал имена И. Тевосяна, В. Емельянова и А. Завенягина. Он также отмечал, что «варварские» методы увольнения низкоквалифицированных руководителей в ходе чисток в 1937 году послужили не только полному обновлению ведущих кадров народного хозяйства, но и стали основой для коренного улучшения уровня профессиональной квалификации.

Единственным, кто пережил отказ от предложенных Сталиным, Молотовым и Ждановым выборов, стал Н. С. Хрущев, на тот момент – первый секретарь Московского комитета ВКП(б). Он, как и все другие, почти не говорил об этом проекте, зато предупреждал о набирающей обороты активизации деятельности группировок эсеров, о которых порой приходили вести. Остается вопрос, что случилось после этих срочных предупреждений в тех областях, где уполномоченные несли ответственность.