Сталинский социализм. Практическое исследование - [67]

Юрий Жуков отмечает, что через четыре месяца после XVII съезда Политбюро приняло решение поставить на повестку дня предстоящего съезда Советов РСФСР и СССР в числе других вопросов доклад по конституционным вопросам.

По его мнению, то, что в основном воспринималось как незначительные протокольные вопросы, было ни больше ни меньше как коренными изменениями с целью сохранения внешней и внутренней безопасности национальных интересов народов Советского Союза.

На XVII съезде партии Сталин в своем докладе затронул возможность использования некоторых правил парламентской демократии. Теперь целью было заменить введенную вместе с конституцией 1918 года практику многоступенчатых выборов в местные Советы республик и автономных республик. По мнению Сталина, должно было проводиться общедоступное тайное голосование, участие в котором могли принимать те, кому ранее в этом праве было отказано на основании родственной связи с представителями буржуазии или участия в вооруженной борьбе против Советской власти. При этом на ответственные должности Советов должны были быть выбраны самые способные лица. Это было особенно важно в свете столкновений с разрушительным чрезмерным усердием во время коллективизации сельского хозяйства и индустриализации: многие, даже слишком многие сотрудники партийного или государственного аппаратов, получившие ответственные посты благодаря своему членству в партии, больше не могли справляться со своими задачами.

Елена Прудникова описала ситуацию, которая повторилась в партии и руководстве страны СССР в тридцатые годы своими словами:

«К 1937 году в верхах Советского Союза установилось определенное равновесие. Как бы ни относился к Сталину Центральный Комитет, выступить открыто против него он не мог. Вождю достаточно было “обратиться к народу” – к тем же партийным “низам”, и членам ЦК мало бы не показалось. Сталина можно было либо убить… и брать на себя управление страной в условиях надвигающейся войны, либо принимать какие-то меры, не трогая персональный состав Политбюро.

Но и Сталин не мог выступить открыто против “партийных баронов”. Просто потому, что они-то имели право его снять, хотя бы формально, а он с ними вообще ничего сделать не мог. Ибо партийная структура строилась “снизу вверх”. Любой из региональных секретарей избирался на пленуме обкома, делегаты которого, в свою очередь, на пленуме райкома и т. д. Эти “выборные линии” начинались в первичках, ну а первички избирали того, кого укажут сверху. Из Москвы? Нет, из райкома. Райком выполнял указания обкома. А обком – первого секретаря, который был совсем не дурак делиться властью с Москвой».

В этой связи Прудникова напоминает о заявлении наркома Бенедиктова, который, исходя из собственного опыта, пришел к выводу, что Сталин даже не имел неограниченной власти в Политбюро. Из всего этого она делает следующее заключение: «В общем-то, вся власть Сталина держалась на хитром маневрировании и на том, что большинство в Политбюро составляли все-таки члены его команды. Но ведь любой пленум ЦК мог это соотношение изменить. И что тогда? Тогда “вождю народов” оставалось только одно: устраивать государственный переворот».

Предложение ввести всеобщее тайное голосование на выборах в Советы всех уровней, а также на предстоящих выборах в партии, не было государственным переворотом, но его реализация влекла значительные изменения руководящего состава. Но это понимали и те, кто рассматривал это предложение в ЦК.

Для многих из областных секретарей партии, принимавших участие в пленуме ЦК, это был не вопрос развития социалистической демократии, а скорее вопрос их собственных перспектив.

Сегодня о февральском пленуме ЦК 1937 года говорят чаще всего в контексте суда над Бухариным. Однако это событие предстает в ином свете, если принять во внимание сделанные в докладе Жданова предложения. Членов ЦК призвали согласиться с основополагающими изменениями в политике: вместо открытых выборов в Советы должно проводиться тайное голосование. Свою кандидатуру мог предложить любой. В своем письме к членам ЦК от 25 января 1935 года в качестве обоснования Сталин отметил: «Обстановка и соотношение сил в нашей стране в данный момент таковы, что мы можем только выиграть политически в этом деле». Все ограничения политических прав должны были быть отменены, а бюрократические организационные формы и искаженные в результате этого представления о работе Советов должны быть преодолены. Помимо введения всеобщего избирательного права при тайном голосовании в партийных организациях и допуска к выборам беспартийных кандидатов, было необходимо начать изменения в правящей верхушке партии и – при условии приобщения к выборам беспартийных – начать фундаментальное демократическое обновление Советов. Ставшей привычной кооптации людей следовало в дальнейшем избегать совсем. Места активистов, которые уже не считались с требованиями процесса индустриализации, должны были занять те, кто своей работой, уровнем образования и методами мог расположить к себе рабочих, крестьян, инженеров и ученых.

Еще более показательными были разногласия на мартовском пленуме 1937 года.