Сталинский проконсул Лазарь Каганович на Украине. Апогей советской украинизации (1925–1928) - [2]
Перелом в изучении истории советской украинизации произошел в конце 1980-х — начале 1990-х гг.: широкий доступ к архивным материалам и снятие идеологических запретов на изучение проблемы привел к росту исследовательского интереса к событиям 1920–1930-х гг. и на постсоветском пространстве, и за рубежом. Именно тогда появились две известные работы зарубежных ученых, неоднократно переизданные на Украине: канадского историка украинского происхождения О. Субтельного[5] и канадского историка с русинскими корнями П. Р. Магочи[6]. При этом нередко подходы указанных крупных ученых считают альтернативными и противопоставляют «традиционному нарративу» Субтельного «мультикультурную историю Украины» Магочи[7].
Политику украинизации Субтельный рассматривает только применительно к УССР, выделяя соответствующую главу в разделе о Советской Украине. Историк подчеркивает, что Украина составляла «слабое звено советской власти», и поэтому, «когда нэп успокоил крестьянство, партия начала кампанию, направленную на расширение поддержки со стороны нерусских народов». Партийное руководство стремилось, «чтобы в партию и государственный аппарат шли нерусские, чтобы служащие изучали и пользовались местными языками, чтобы государство поддерживало культурное и социальное развитие других народов»[8]. Поворот в национальной политике произошел в 1933 г., когда основной угрозой для единства Советского Союза был провозглашен местный национализм, что означало «конец украинизации и начало систематических притеснений украинской культуры»[9].
Магочи рассматривает историю страны, а не народа: русские, поляки, евреи, карпато-русины, крымские татары, немцы, румыны, греки наряду с другими народами, проживающими на территории Украины, понимаются как неотъемлемая часть украинской истории, а не просто противники этнических украинцев в их собственной вековой борьбе за национальное выживание[10]. Советскую украинизацию ученый представляет как способ легитимизации власти КП(б)У путем привлечения в свои ряды широких слоев местного населения и содействия развитию украинского языка и культуры[11]. Как считает историк, украинизация, как и экономический эксперимент нэпа, была для большевиков только временным решением проблемы: с 1928 г. начинается переходный период для Советской Украины, КП(б)У стала уходить от «радикальной» украинизаторской политики середины 1920-х гг., а в 1933 г. стало очевидным, что Украину ожидает полная интеграция в Советский Союз[12].
Среди зарубежных трудов, так или иначе затрагивающих советскую национальную политику, следует выделить получивший большой резонанс труд американского ученого Т. Мартина, предложившего использовать в отношении Советского Союза термин «империя позитивного действия». Предлагая свою концепцию советской политики, ученый обращает внимание на ее активный характер, поддержку создания и развития национальных территорий, элит, языков, культуры. Он подчеркивает, что коренизация осуществлялась не только и не столько под давлением национал-коммунистических сил, а являлась частью последовательной программы национальных преобразований, осуществлявшихся с учетом происходивших в стране этносоциальных процессов[13].
В последние годы украинская тематика становится более популярной и в российских научных исследованиях. Свидетельством этому является появление обобщающих трудов по истории Украины. В 2007–2008 гг. вышли два издания, подготовленные российско-украинской комиссией историков при Президиуме РАН и Президиуме НАНУ: «Очерки истории России» под редакцией А. О. Чубарьяна на украинском языке и «История Украины» под редакцией В. А. Смолия на русском. В своем труде украинские коллеги рассматривают украинизацию в традиционном для украинской историографии ключе: «Советская Россия завоевала Украину с третьей попытки, однако удерживать ее только военной силой было невозможно. Граждане Украины должны были убедиться в том, что советская власть — это их собственная власть. Представителям этой власти следовало общаться с ними на их родном языке». Таким образом, курс на коренизацию рассматривается как «привлечение к управлению национальных кадров»[14]. В «Очерках истории России» об украинизации практически не упоминается, хотя и указывается, что советская политика «предусматривала национальную консолидацию в границах республик (что отразилось и на политике украинизации в УССР)»[15].
В 2015 г. вышла «История Украины»[16], написанная российскими историками, членами российско-украинской комиссии И. Н. Данилевским, Т. Г. Таировой-Яковлевой, А. В. Шубиным, В. И. Мироненко. Как подчеркивает во введении А. О. Чубарьян, эта книга является «приглашением группы авторов к диалогу по весьма актуальной и непростой исторической проблеме»[17]. А. В. Шубин, написавший раздел об истории Украины с 1917 по 1945 гг., определяет советскую украинизацию как политику развития украинской культуры и расширения роли украинских кадров в руководстве страной[18].
В 2015 г. увидела свет «История Новороссии» А. В. Шубина, в которой рассмотрены особенности развития юга и востока «современного государства Украины по сравнению с центральными и западными регионами этой страны»
