«Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов - [73]

Поскольку план Сталина не удался, Информбюро было вскорости расформировано.

Что касается Тито, то тут всё ясно, так как тот сознательно отказывался следовать инструкциям Сталина и из-за этого в 1948 году Информбюро как бы «отлучило» его вместе с Коммунистической партией Югославии как «агента, убийцу и шпиона».

Однако ещё более интересна часть беседы Сталина, Лаврова и Джуги о Политбюро ВКП(б).

То, что Сталин был невысокого мнения о способностях членов своего Политбюро, понятно, так как он сам воспитал их как верных подчинённых, которые не имели права иметь собственное мнение. Он даже не возражал против того, что Джуга назвал их «марионетками», и даже то, что Лавров и Джуга считали их «потенциальными изменниками», у него не вызвало возражений, а интересовал лишь вопрос, как можно решить проблему. Ответ, что нужен съезд, чтобы создать новое Политбюро, он хотел обдумать.

Очевидно, он его обдумал, так как XIX съезд партии произошёл в октябре 1952 года. Сталин, однако, уже не был способен сделать доклад, это он поручил Молотову. Проблему старых членов Политбюро Сталин решил, как уже было упомянуто, созданием очень широкого президиума, в котором они были уже меньшинством. Вероятно, следующим шагом было бы убрать их незаметно одного за другим, как предполагал Микоян, или отправить на пенсию. Именно этого и боялись старые члены Политбюро, из-за чего они после смерти Сталина сразу же устроили переворот — не соблюдая ни партийный устав, ни решения съезда. Они просто распустили избранный президиум Центрального Комитета, восстановили небольшое Политбюро и разделили все решающие посты между собой.

Могло показаться, что вышеупомянутые идеологические кампании в Советском Союзе после окончания войны были лишь полным произволом. Но это неверно, так как нужно видеть их в соответствующем контексте со сталинской теорией социализма в одной стране.

Сталин в 1946 году вновь подтвердил, что Советский Союз в одиночку не только построит социализм, но и перейдёт к высшей фазе коммунизма. Победа над германским фашизмом и чрезвычайно возросший престиж Советского Союза как великой державы-победительницы привели к тому, что Сталин всё больше считал Советский Союз имперской социалистической мировой державой, которая должна защищаться от дальнейших нападений при помощи своего сильного военного потенциала. Она должна будет в то же время действовать как стабилизирующая мирная сила во всём мире и должна будет построить коммунизм своими силами — независимо от экономического развития капиталистических стран, от международного разделения труда при развитии производительных сил и, очевидно, независимо от того, как будет происходить социалистическая революция и социалистическое строительство в других странах.

Многочисленные практические и теоретические камни преткновения этой позиции, очевидно, не играли роли в размышлениях Сталина; по крайней мере в своих последних публикациях, как и в более ранних работах, он не касался их. Он всегда считал, что внутреннее развитие Советского Союза происходит автаркически и что оно не должно быть связано с международными проблемами.

Но и о насущных проблемах внутреннего развития советского общества в послевоенный период он также не сделал важных высказываний. То, что некоторые называют немногие общие намёки его «теоретическим наследием», в котором он объяснил основные линии дальнейшего развития к коммунизму, не только не имеет фактического основания, но и показывает, что они остаются под влиянием культа личности. Автаркическое одиночество Советского Союза согласно теории социализма в одной стране (спровоцированное также враждебным отношением западных держав и началом холодной войны) привело к растущей изоляции от западного капиталистического мира. Оно выразилось в упомянутых идеологических кампаниях и в более сильной связи советского социализма с элементами русского национализма, что в ряде случаев привело к весьма странным исправлениям истории науки и техники в советских публикациях, а также к такой оценке истории царской России, которая во многих отношениях противоречит марксистскому анализу.

Сталинская система пережила смерть Сталина, потому что она уже стала в основном самостоятельной и больше не связанной с личностью Сталина. В общественных структурах, механизмах работы Коммунистической партии и государства, а также в общественном сознании людей она имела относительно устойчивые основания и поддержку, особенно у большого слоя функционеров, которых Сталин привёл и воспитал после XVIII съезда, и не в последнюю очередь у нового руководства Красной Армии. Дальнейшее обсуждение сталинского наследия, таким образом, оказалось чрезвычайно трудной задачей, не только потому, что оно встретило сильное сопротивление сталинистских сил в партии, в государстве и в остальных частях общества, но и потому, что все элементы сталинистской системы были тесно связаны со структурами и механизмами работы партии, государства и общества, и из-за абсолютного доминирования сталинистской идеологии в общественном сознании они уже вошли в общественную психологию людей и стали само собой разумеющимися в относительно закрепившихся стереотипах поведения и мыслей.