«Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов - [57]

И в этом процессе, начавшемся 23 января 1937 года в Москве, отсутствующий Троцкий был главным обвиняемым, так как он якобы давал этому «параллельному центру» все приказы о вражеском шпионаже. Планы убийства Сталина, конечно же, тоже присутствовали среди вымышленных обвинений. Пятакова заставили признать сфабрикованное обвинение в том, что в декабре 1935 года по случаю командировки в Берлин он на частном самолёте летал в Осло, чтобы там встретиться с Троцким, передавшим ему указания. Дутое обвинение лопнуло, когда руководство аэропорта Осло заявило, что в упомянутом промежутке времени у них не приземлялся ни частный, ни вообще какой бы то ни было иностранный самолёт.

Пятаков, кроме того, показал, что после приземления в Осло он полчаса ехал в автомобиле, чтобы встретиться с Троцким в его доме рядом с Осло. Но Троцкий жил в Норвегии у депутата Стортинга, дом которого находился в деревне, располагавшейся примерно в двух часах езды на автомобиле от Осло. Кроме того, этот депутат Кнудсен засвидетельствовал, что в упомянутое время вообще не было визитов в его дом.

Но такие детали сценария обвинения нисколько не повлияли на результат процесса. Обвиняемые были приговорены к расстрелу. Только Радек, который имел чрезвычайные заслуги в развитии культа личности Сталина и всегда хвастал его благосклонностью, остался жив — но только на время, так как через год он был убит в лагере.

В феврале и марте 1937 года состоялся пленум ЦК ВКП(б), имевший большое значение для установления сталинской системы в партии и государстве. Особый характер этого пленума выразился в том, что он длился две недели.

Были подведены некоторые итоги кампании против «вредителей, шпионов и врагов народа». В то же время была сделана попытка подвести некую теоретическую базу под волну террора, перепахавшую всю страну.

На пленуме выступили с докладами Молотов, Каганович и Ежов, затем выступил Сталин, а потом он же ещё раз с заключительной речью. Докладчики рапортовали о том, насколько широко развилась «вредительская деятельность» в разных отраслях экономики, государственного аппарата и внутри партии, и казалось, будто они соревнуются между собой в поисках «троцкистских врагов и перевёртышей». В приведённом Молотовым списке количеств уже приговорённых «врагов народа» по разным наркоматам особо выделялся наркомат тяжёлой промышленности под руководством Орджоникидзе — там было разоблачено и приговорено уже 585 таковых, в то время как в остальных наркоматах число варьировалось между 100 и 200.

У этого была своя причина: наркомтяжпром, руководимый старым другом Сталина Орджоникидзе, был решающим для всей индустриализации страны, и потому в нём было сконцентрировано значительное количество квалифицированных инженеров, техников и специалистов по организации труда, то есть интеллектуалов, которых было очень легко заподозрить в «двурушничестве» и «вредительстве», поскольку в чрезвычайно ускоренном строительстве тысяч индустриальных проектов, начавших работу с плохо подготовленными работниками, происходили аварии, простои и выдавались низкие показатели производства. Это было неудивительно, так как рациональная организация труда была особенно слабым местом. Не было ничего проще, чем приписать ответственность за неудачи «вредительству» «спецов», которые якобы действовали под руководством троцкистов.

Арест столь большого числа необходимых специалистов мог дезорганизовать всю работу наркомата тяжёлой промышленности. Из-за этого происходили неоднократные споры между Сталиным и Орджоникидзе, не готовым и дальше принимать этот абсурдный террор. В особенности арест его заместителя Пятакова вызвал взаимное обострение спора. Вследствие этого Сталин потребовал у Орджоникидзе сделать на пленуме доклад о вредительской деятельности в своём наркомате. Он заметил, что в случае его отказа нужно будет разобраться с серьёзностью обвинений против него лично. Орджоникидзе понял угрозу, и, зная, что Сталин не жалел ни своих самых старых друзей, ни ближайших родственников, покончил с собой. Как рассказала его жена, непосредственно перед тем у него был ещё один острый спор со Сталиным по телефону.

Хотя существуют некоторые указания на то, что речь могла идти об убийстве сотрудниками НКВД, но это не доказано, и потому, видимо, нужно предполагать самоубийство. Таким образом, Орджоникидзе уже не мог сделать требовавшийся доклад, поэтому на пленуме о широкомасштабной вредительской деятельности в наркомате тяжёлой промышленности докладывал Молотов.

Можно лишь гадать, что именно думали ещё не арестованные, но уже достаточно напуганные члены к тому времени весьма сократившегося Центрального Комитета, когда они на основе обвинений органов НКВД по представлению Ежова исключали из ЦК и из партии бывших членов ленинского Политбюро Бухарина и Рыкова и передавали их НКВД. Ни одного голоса не было подано против этого предложения. Обвинения уже имели силу приговора, никто не осмеливался подвергнуть их сомнению.

Постышев, кандидат в Политбюро и секретарь ЦК, однако, высказался против расстрела. Некоторые присоединились к его мнению. Но лишь немногие члены ЦК хотели, чтобы Бухарин и Рыков не были расстреляны. Когда Сталин констатировал, что не произошло единодушного решения, он предложил исключить обоих из партии и передать дело в НКВД для расследования. Это, конечно, было лишь уловкой, так как он мог просто приказать их расстрелять, для чего не нуждался ни в приговоре суда, ни в решении ЦК.