«Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов - [123]

Но тогда Сталин использовал случай дать как бы продолжение своей первой работы «Марксизм и национальный вопрос». Так как теперь он занимался в основном социалистической нацией и судьбой наций и национальных языков в будущем, когда социализм победит в мировом масштабе. Поскольку тут речь шла только о предположениях, которые к настоящему времени стали необоснованными, мы оставим здесь этот вопрос в стороне. Однако более интересно его рассмотрение проблемы социалистической нации. В своей первой работе он констатировал, что нация является «исторической категорией определённой эпохи, эпохи подымающегося капитализма»[265].

Это, конечно, лишь наполовину верно, так как при полностью развитом капитализме нации не перестают существовать, хотя прогрессирующая интернационализация и глобализация производства при империализме уже подрывает определяющие их материальные основы существования. Но в то время победила социалистическая революция в России, страна находилась в переходном периоде от капитализма к социализму, советское общество того времени ещё не было социализмом, но уже не было и не капитализмом, а элементы обеих экономических формаций существовали одни рядом с другими и боролись между собой. Тогда возник новый и интересный вопрос, что в этом историческом процессе произойдёт с нацией. Станет ли она излишней и исчезнет, когда будет полностью уничтожен капитализм? Если бы она была связана лишь с капиталистическим обществом, то нужно было бы ожидать именно такого результата.

Теперь же выяснилось, что с помощью сталинского внеисторического схематичного понимания и эклектического определения нации, как суммы признаков, невозможно объяснить этот вопрос в рамках исторического материализма, так как эти признаки, очевидно, остаются и не меняются существенно. Территория и язык остаются, культура нации не исчезает, и национальный характер или «психический склад» тоже остаётся, если его вообще рассматривать как признак нации.

Возникает вопрос, как из этих исходных понятий можно получить новое понятие социалистической нации. Это, очевидно, невозможно. Поэтому Сталин должен был покинуть почву своих собственных определений и привнести совершенно новые аспекты, не имевшие отношения к его определению. Он теперь определил новую социалистическую нацию так:

«Рабочий класс и его интернационалистическая партия являются той силой, которая скрепляет эти новые нации и руководит ими. Союз рабочего класса и трудового крестьянства внутри нации для ликвидации остатков капитализма во имя победоносного строительства социализма; уничтожение остатков национального гнёта во имя равноправия и свободного развития наций и национальных меньшинств; уничтожение остатков национализма во имя установления дружбы между народами и утверждения интернационализма; единый фронт со всеми угнетёнными и неполноправными нациями в борьбе против политики захватов и захватнических войн, в борьбе против империализма, — таков духовный и социально-политический облик этих наций. Такие нации следует квалифицировать как социалистические нации»[266].

Но всё это — политические аспекты, политические цели и устремления, а в конце Сталин даже упоминает «духовный облик», чем молчаливо отменяет своё прежнее утверждение, что нечто вроде «национального духа» не может существовать. Но как из перечисления политических факторов и устремлений возникает новая нация, которая должна соответствовать единственно верной теории и определению? Политические устремления и цели и духовный облик не формируют и не создают нацию. Как она должна возникнуть? Ответ Сталина на это очень прост и соответствует его идеям о способе, которым вообще происходит общественный прогресс, а именно: в основном насилием и ликвидацией старых общественных условий, в данном случае буржуазной нации.

«На развалинах старых, буржуазных наций возникают и развиваются новые, социалистические нации, являющиеся гораздо более сплочёнными, чем любая буржуазная нация, ибо они свободны от непримиримых классовых противоречий, разъедающих буржуазные нации, и являются гораздо более общенародными, чем любая буржуазная нация»[267].

Однако решающий вопрос — как разрушенные буржуазные нации могут стать социалистическими нациями, в каких экономических, общественных, политических, идеологических и духовных процессах постепенно происходит это превращение, — в его рассуждениях не играет никакой роли: старая нация просто разрушается, а новая возникает. Что́ при этом и каким образом разрушается, остаётся столь же неясным, как и то, что́ именно теперь возникает из руин.

К каким взглядам, далёким от реальности, привела эта схематичная и эклектическая теория нации, видно из следующих высказываний:

«Никто не может отрицать, что нынешние социалистические нации в Советском Союзе — русская, украинская, белорусская, татарская, башкирская, узбекская, казахская, азербайджанская, грузинская, армянская и другие нации — коренным образом отличаются от соответствующих старых, буржуазных наций в старой России как по своему классовому составу и духовному облику, так и по своим социально-политическим интересам и устремлениям»