Сталинградский рубеж - [15]

Между тем передовые части немецкого танкового корпуса пересекли все междуречье (в этом месте — шестьдесят с небольшим километров) и во второй половине дня 23 августа вышли на берег Волги близ северной окраины Сталинграда, в районе поселков Латошинка и Рынок.

Об этом мы в Карповке узнали тоже не сразу. Сперва собственными глазами увидели другое: в пятом часу вечера через линию фронта пролетели на восток сотни фашистских бомбардировщиков. Их целью мог быть только Сталинград. И скоро там, где он находился, вздыбилась, раздаваясь вширь и ввысь, стена черного дыма. По степи прокатился глухой грохот несчетных бомбовых разрывов.

Меньше трех месяцев назад те же бомбардировщики Рихтгофена у меня на глазах превращали в развалины Севастополь. Теперь 4-й воздушный флот вермахта получил приказ испепелить другой советский город.

Сталинград скрывался за горизонтом, мы видели только дым чудовищного пожарища. И этого было достаточно, чтобы представить масштабы разыгрывающейся трагедии, понять, что такого Сталинграда, какой я видел несколько дней назад, — с напряженно работающими заводами и оживленными улицами, с кварталами глядящихся в Волгу новых высоких зданий и уютными садочками на окраинах — больше нет.

Было неимоверно тяжело. Наверное, это чувство испытывал каждый, кто стоял в тополевой посадке у блиндажей армейского КП. Но на одного человека я невольно обратил внимание — незнакомый мне тогда немолодой уже командир с двумя шпалами в петлицах от волнения прямо посерел.

— Что с вами, майор? — вырвалось у меня.

— Гибнет мой родной город, товарищ генерал, — глухо ответил он.

— Ваша семья сейчас там?

— Точно не знаю…

Майор из запаса Александр Иванович Акимов, сталинградец родом и многолетний председатель Камышинского райисполкома, стал в дальнейшем одним из моих близких сослуживцев. Ведая в армейском тылу доставкой боевым частям горючего, он был тесно связан по работе с оперативным отделом штарма, а когда у нас не хватало офицеров связи, выполнял далеко не снабженческие задания.

Акимов принадлежал к тем запасникам, которых мобилизовали на усиление армии еще в предвоенные месяцы. Войну он встретил у западной границы и вот оказался в войсках, защищавших его родной город. Нетрудно представить, что он должен был пережить за трагическое двадцать третье августа, когда гитлеровцы варварски сожгли Сталинград.

* * *

Что и как произошло в этот день в самом городе, до нас доходило постепенно. Но ради последовательного изложения событий, вероятно, следует рассказать об этом сразу.

Если глубокий прорыв вражеских танков с плацдарма у Дона к Волге оказался непредвиденным для армейских штабов, то еще более неожиданным явился он для жителей Сталинграда, для городских руководителей. Потом товарищи из горкома партии вспоминали, как они не сразу поверили секретарю Тракторозаводского райкома и директору Сталинградского тракторного завода (СТЗ), когда те один за другим сообщили по телефону, что фашистские танки появились в трех километрах от Тракторного…

Рабочие, стоявшие у станков и конвейеров, знали, что фронт недалек и там ждут их продукцию. Однако вряд ли кто из них мог подумать, что еще до конца смены им самим придется взяться за оружие.

И все же они оказались готовыми к бою!

Надо сказать, что еще осенью 1941 года, когда впервые появилась отдаленная угроза Сталинграду, тут был создан Городской комитет обороны во главе с первым секретарем обкома партии А. С. Чуяновым. Еще раньше в городе и области начали формировать корпус народного ополчения в составе кавалерийской и стрелковой дивизий, а также танковой бригады (ее в основном укомплектовали тракторозаводцами). Часть этих формирований, не понадобившихся тогда для защиты города, была использована в других местах. А ополченцы и бойцы истребительных отрядов, оставшиеся в Сталинграде, прошли без отрыва от производства основательную военную подготовку. 23 августа сигнал тревоги призвал их к оружию прямо от станков.

Но самыми первыми встретили врага оказавшиеся на его пути зенитчики.

На высотках в районе поселков, примыкающих к северной окраине Сталинграда, на огневых позициях стояли батареи 1077-го зенитно-артиллерийского полка ПВО. Командовал им подполковник В. С. Герман. Предназначенный прикрывать от воздушных налетов заводскую часть города, и прежде всего СТЗ, полк имел на вооружении лучшие в то время 85-миллиметровые зенитные орудия. Как бывало на фронте не раз, эти пушки открыли теперь огонь по танкам.

Приняв бой в крайне неблагоприятных условиях, зенитчики проявили железную стойкость. Не знаю точно, сколько фашистских танков вывели они из строя, но головные части врага, почти достигшие города, задержали.

Командующий фронтом А. И. Еременко приказал начальнику автобронетанкового учебного центра генерал-майору Н. В. Фекленко возглавить тракторозаводский боевой участок. В организации обороны у северной окраины города приняли участие заместитель председателя Совнаркома и нарком танковой промышленности В. А. Малышев (только что прибывший в Сталинград в качестве уполномоченного ГКО) и находившийся на Тракторном начальник автобронетанкового управления Красной Армии генерал-лейтенант Я. Н. Федоренко. Присутствие этих товарищей, их авторитет и права помогли командованию фронта и Городскому комитету обороны предельно быстро мобилизовать для отпора врагу все наличные силы и средства. И прежде всего имевшиеся на СТЗ танки. И те, которые входили в учебные батальоны автобронетанкового центра, и новые, только что собранные, и поступившие в ремонт, включая те, что не имели хода, но могли буксироваться и действовать как огневые точки.