Сталинград - [148]

Летом 1943 года высших немецких офицеров перевели из лагеря в Красногорске в монастырь под Суздалем, а потом перебросили в новый лагерь № 48, расположенный неподалеку от Войкова. Это местечко немцы прозвали «замок», поскольку жилось им там довольно комфортно. Здесь же оказались Паулюс и Шмидт, которых, кстати сказать, скоро разлучили.

Тем же летом отдел НКВД по делам военнопленных организовал Национальный комитет по освобождению Германии. Главную роль в нем играли немецкие коммунисты. Два месяца спустя был создан Союз немецких офицеров, в который вошли антифашистки настроенные военные. Основная задача этого союза состояла в поддержке Национального комитета.

Деятельность обеих организаций контролировал генерал-майор Мельников, начальник отдела НКВД по делам военнопленных. Он работал в тесном контакте с Международным отделом Центрального Комитета партии.

19 августа три немецких генерала, взятых в плен под Сталинградом, – Зейдлиц, Латманн и Корфес – были переведены из лагеря в Войкове в центр переподготовки, находившийся в Жукове. Своим поведением все трое ясно давали понять, что готовы к сотрудничеству с советской властью. Зейдлиц искренне верил в то, что многие немецкие офицеры изменили свое отношение к войне и хотят спасти Германию от краха, к которому неизбежно приведет страну Гитлер. Себя он, естественно, причислял к лидерам антигитлеровской коалиции.

В начале сентября Зейдлиц, Латманн и Корфес вернулись в Войково. Предполагалось, что они сумеют завербовать и других пленных генералов. Возвращение троицы вызвало в лагере всеобщее возбуждение. Поскольку дело происходило ночью, все генералы явились в общую комнату в пижамах, им не терпелось узнать, что происходит. Вейдлиц вышел вперед и торжественно заявил, что пришел решающий день. Он попытался убедить генералов присоединиться к ним и немедленно начать подготовку плана по свержению нацистского режима. Первым с импровизированного собрания ушел Штрекер. За ним потянулись Роденбург и Пфеффер. Однако Зейдлицу все же удалось переманить на свою сторону генералов Эдлера фон Даниэльса, Дреббера и Шлемера.

Зейдлиц становился все более убежденным противником Гитлера. Он считал, что все пленные генералы должны объединиться ради спасения Германии. В то же время он прекрасно понимал, какие опасности поджидают их на этом пути. Оппозиция гитлеровскому режиму начала складываться слишком поздно и вряд ли могла действительно повлиять на судьбу рейха. Кроме того, сотрудники НКВД намеревались использовать пленных генералов в своих интересах. Скорее всего, Зейдлиц этого не понимал, вряд ли он даже знал, что Мельников работает в НКВД.

17 сентября 1943 года Зейдлиц как руководитель Союза немецких офицеров представил генералу Мельникову план, в котором предлагал сформировать из пленных немцев тридцатитысячный армейский корпус. По замыслу Зейдлица, данный корпус должен был стать основой для формирования нового правительства после свержения Гитлера.

Позже Мельников записал в своем дневнике: «Зейдлиц уже видит себя на посту главнокомандующего вооруженными силами свободной Германии». И тем не менее Мельников поддержал план немецкого генерала. Он обещал Зейдлицу всяческую поддержку и даже предложил организовать переброску людей в немецкий тыл для агитации среди командного состава и организации действий, направленных против гитлеровского режима.

22 сентября Зейдлиц, сопровождаемый генералами Латманном и Корфесом, доложил свои соображения советскому руководству. Он рассчитывал, что русские помогут новому германскому правительству захватить власть, и просил о формировании одной небольшой армии, которая, по его мнению, должна была состоять из двух корпусов, четырех полных дивизий и частей авиационной поддержки. Численный состав армии был таков: семь генералов, полторы тысячи офицеров и сорок две тысячи солдат. Видимо, Зейдлиц не знал об уровне смертности среди германских военнопленных.

На встрече с советским руководством Зейдлиц предлагал перебросить вновь сформированную армию по воздуху в район Берлина. Один из офицеров НКВД заметил, что подобная переброска сопряжена с определенными техническими трудностями. На его замечание Зейдлиц резко ответил: «Проработать детали – это задача русского командования». Лишь генерал Корфес не скрывал своего отношения к данной авантюре. «Это чистейшей воды утопия, – произнес он и добавил: – Командование русской авиации наверняка сочтет нас большими фантазерами».

Сторонники гитлеровского режима постоянно осыпали Зейдлица яростными угрозами, но дальше этого дело не заходило. Свое недовольство фашисты выражали тем, что при встрече друг с другом использовали нацистское приветствие.

В феврале 1944 года русские самолеты начали разбрасывать над немецкими позициями листовки, подписанные генералом Зейдлицем. Гестапо тотчас доложило Гиммлеру, что подпись Зейдлица является подлинной. Генерал Гилль, чьи войска в районе Черкасс были буквально засыпаны этими листовками, лично отправил в Германию несколько экземпляров. Он также передал гестапо письма, полученные им от генералов Зейдлица и Корфеса. Письма тоже оказались подлинными.