Сталин в жизни - [37]

Аронсон Г. // Новое русское слово. 1956. 1 мая

Как я уже писал выше, в г. Енисейске никакой Охранки никогда не было. Что касается жандармского управления в г. Красноярске, то, по постановлению образовавшегося там 28 февраля 1917 г. Комитета общественной безопасности, я в ночь на 2 марта занял нарядом войск помещение жандармского управления. Офицеры были арестованы, унтер-офицеры отпущены по домам, а самое помещение с его архивами поставлено под военную охрану.

Мне и присяжному поверенному В. Я. Гуревичу было поручено допросить жандармских офицеров с целью получения от них фамилий и адресов их секретных сотрудников. Оба офицера — и начальник управления, и его помощник — дали самые подробные и откровенные показания о своих агентах. На основании этих показаний сразу же было арестовано десятка два агентов, которых позже, в августе 1917 года, судили в согласии с изданным Временным правительством распоряжением.

Все находившиеся в архиве жандармского управления бумаги были внимательно рассмотрены следственной комиссией, назначенной губернским комиссаром д-ром В. М. Крутовским. В составе этой комиссии были адвокаты и общественные деятели, представителя большевиков не было. Никто из офицеров царской полиции доступа к архивам жандармского управления не имел.

В разбиравшихся делах агентов Охранки я выступал в качестве общественного обвинителя и благодаря этому имел доступ ко всем собранным следственной комиссией материалам. Если бы в архивах жандармского управления нашелся бы какой-либо документ относительно работы Сталина в Охранке, этот документ, несомненно, был бы сообщен мне следственной комиссией, члены которой не имели, конечно, никаких оснований его скрывать.

Байкалов А. // Русская мысль. 1956. 8 мая

Даже тот факт, что Дон Левин И., добросовестный писатель-историк, посвятил целых три года и несколько поездок в Европу, не говоря о многих поездках в европейские различные страны для этого, прежде, чем передать оригинал письма Еремина в Толстовский фонд, не дает нам права считать проверку вполне законченной.

Жерби А. // Русская мысль. 1956. 28 апр.

Сталин отбывал ссылку в деревне Мирное Туруханского края. В этой маленькой деревушке, в 1500 верстах от Красноярска, никакой революции делать было нельзя, и потому у жандармов не могло быть никаких оснований «подсаживать» туда своих секретных агентов. Я думаю поэтому, что Департаменту полиции незачем было бы осведомлять жандармские власти Енисейской губернии о приезде в Туруханский край Сталина: они никак не могли бы использовать его услуги для розыскной работы.

Байкалов А. // Русская мысль. 1956. 8 мая

Не входя в рассмотрение вопроса, служил ли Сталин до революции в царской Охранке, и не располагая никакими данными по этому вопросу ни «за», ни «против», я хочу только прибавить несколько доводов в пользу тех сомнений в подлинности приведенного Дон Левин И.ым документа в его статье в «Лайфе», которые высказал М. Е. Вейнбаум в «НРС» 21 апреля. Эти доводы следующие:

1) Фраза, приведенная в документе, о том, что «Сталин по возвращении в Петербург стал в явную оппозицию к правительству», представляется мне совершенно не соответствующей обычному стилю Департамента полиции. Да она и не соответствует стилю, принятому в публицистике тех лет. К тому же надо иметь в виду, что большевики были партией революции, а не оппозиции. Об «оппозиции правительству» можно было говорить в применении к кадетам, а не большевикам.

2) Странно, что в документе, датированном 1913 годом, упоминается Петербург без прибавления «Санкт» или буквы «С». В официальной корреспонденции строго придерживались официального наименования столицы.

3) Вызывает сомнения и то обстоятельство, что документ подписан одним лицом, Ереминым, на бланке «Заведующий Особым отделом Департамента полиций». Выясняя этот вопрос, я имел возможность видеть свыше двадцати фотокопий документов, исходивших от Департамента полиции за годы 1902—1907. Всюду бланк имеет другой вид, а именно: «Министерство внутренних дел. Департамент полиции. По Особому отделу». Затем каждый документ Департамента полиции имеет не меньше двух подписей, обычно — три подписи. Вот, например, типичный циркуляр Департамента полиции, разосланный жандармским управлениям и Охранным отделениям, — от 21 сентября 1907 г. за № 135424. Он сопровождается следующими подписями. Подписал: За вице-директора Пешков. Скрепил: За заведующего отделом Еремин. Верно: За помощника делопроизводителя Луценко. Причем только третья подпись оригинальная, две первых — на пишущей машинке.

4) В документе упоминается, что по прибытии в Петербург «Сталин становится агентом Петербургского Охранного отделения». М. Е. Вейнбаум правильно усомнился в том, насколько Департамент полиции называет своих служащих «агентами». Правда, при тайной полиции существовала «внутренняя агентура», но, насколько можно заметить, жандармы в своих мемуарах (например, П. Заварзин в книге «Работа тайной полиции», Париж, 1924 г.) никогда не пишут об агентах, а всегда о «секретных сотрудниках». Да и в циркулярах Департамента полиции, например от 5 июля 1907 г., за подписью Курлова и других, говорится: «Получены сведения, что мещанин Цехновицер и некий Деллер шантажируют под видом секретного сотрудничества разных лиц» и т. д.