Сталин против Троцкого - [21]

Некоторые историки связывают данный вызов с Александром Парвусом (Израилем Лазаревичем Гельфандом). По происхождению Парвус – сын еврея-ремесленника. Сначала жил в местечке Березино, потом переехал в Одессу-маму, где связался с революционными кружками. В 1885 году он отбыл учиться в Цюрих и даже получил степень доктора[7] философии. Он стоял у истоков «Искры» – в его квартире и располагалась редакция.

«Первые пять лет нашего столетия квартира Гельфанда в Швабинге была настоящим центром русской эмиграции… На своей квартире в Швабинге Гельфанд оборудовал нелегальную типографию с современным печатным станком, имевшим специальное устройство, которое позволяло мгновенно рассыпать набор, – это была мера предосторожности против возможных налетов полиции. На этом станке было отпечатано восемь номеров „Искры“».

(3. Земан и В. Шарлау, биографы Парвуса)

Личностью Парвус был очень мутной, его истинные цели непонятны. Но он играл активную роль в германской социал-демократии, а также поддерживал российских революционеров.

«Хотя Троцкого из России выписал Ленин, сделано это было, скорее всего, по подсказке Парвуса, отец которого, как и отец Троцкого, был крупным российским зерноторговцем».

(Георгий Элевтеров, журналист)

Кое-кто из авторов даже утверждает, что Парвус собирался вырастить из Троцкого «своего» лидера. Однако это подгонка задачи под ответ. Лев Давидович пока что ничем особенным не прославился, чтобы растить лидера именно из него. Но его отец вполне мог подсуетиться.

Как бы то ни было, Троцкий добрался до Лондона, успев по дороге пообщаться в Вене с лидером австрийской социал-демократии Виктором Адлером, с которого «стряс» некоторую сумму денег, а в Цюрихе встретился в будущим лидером меньшевиков П. Б. Аксельродом.

К Ленину Троцкий вломился ранним утром, подняв всех на ноги. Троцкий, как он сам писал, «выложил скромный запас своих русских впечатлений: связи на юге слабы, явка в Харькове недействительна, редакция „Южного рабочего“ противится слиянию, австрийская граница в руках гимназиста, который не хочет помогать искровцам».

Но самое главное, было неясно – а что Троцкому делать в Лондоне?

«Насчет моей работы разговор был в этот раз самый общий. Предполагалось, что я некоторое время пробуду за границей, ознакомлюсь с вышедшей литературой, осмотрюсь, а там видно будет. Через некоторое время я предполагал, во всяком случае, вернуться нелегально в Россию для революционной работы».

(Л. Д. Троцкий)

На этом и остановились. Для Льва Давидовича началась эмигрантская жизнь.

Извивы революционного пути

Сибирская ссылка – это один из моментов из дореволюционной истории, когда Сталин и Троцкий находились примерно в одинаковом положении. Но жизнь их снова развела по разным путям.

Обретение призвания

В подобных спорах побеждает тот, у кого лучше подвешен язык, а в этом немногие могли сравниться с Ходжой Насреддином.

(Владимир Соловьев, «Повесть о Ходже Насреддине»)

В Лондоне Троцкий под псевдонимом Перо занялся журналистикой для «Искры». Первая его заметка в этом издании вышла 1 ноября 1902 года и была посвящена празднованию в России 200-летия основания Петром I Шлиссельбургской крепости. Напомним, что крепость использовалась как тюрьма для политических и носила название «Русской Бастилии». В другой статье он критиковал идеи славянского братства, в третьей – политику русификации Финляндии.

Его работы особого впечатления не произвели. Патриарх российской социал-демократии, Георгий Валентинович Плеханов скаламбурил: «Перо вашего „Пера“ мне не нравится». И в самом деле. Троцкий не обладал ни теоретическими познаниями, ни знанием конкретики рабочего движения. И что самое главное – Троцкий был склонен к помпезным фразам и цветистым оборотам – что тогда являлось признаком провинциальной журналистики. «Искра» же позиционировала себя как пусть и нелегальная, но всероссийская газета. Любые ассоциации с провинциальностью были неуместны.

Что же касается теоретических знаний, то с ними было совсем плохо. В общем, на ниве журналистики Троцкому выдвинуться не удалось. Но тут его нашло его призвание. Именно так. Льву Давидовичу поручили новое дело. В лондонском Уайт-Чепеле проходили дискуссии между эмигрантами различных направлений – социал-демократами, народниками, «экономистами»[8] и так далее. Вот туда и направили Троцкого. Результат всех поразил. Оказалось, что молодой и не слишком образованный парень легко разбивает в дискуссиях мэтров. О причинах я уже писал. В публичной дискуссии побеждает не самый знающий или самый логичный, а самый остроумный. Тем более что у Троцкого был еще один козырь – он недавно приехал из ссылки, а другие эмигранты сидели за границей много времени. Так что им можно было всегда сказать: «Да что вы вообще знаете?»

Причем Троцкому понравился сам процесс. Он испытывал удовлетворение, схожее с чувствами актера после удачного выступления. Как он вспоминал: «Я возвращался в очень приподнятом настроении, тротуара под подошвами совсем не ощущал».

Успехи Льва Давидовича товарищи оценили и бросили его на схожую работу. Они послали его по Европе пропагандировать РСДРП. Это было важным делом. В мире существовал тогда II Интернационал – объединение социалистических организаций. Но в России имелись две конкурирующие социалистические партии – РСДРП и Партия социалистов-революционеров (эсеры). Каждая из организаций претендовала, что именно она является подлинным представителем российского социалистического движения. Причем позиции у эсеров были сильнее. Они ведь объявляли себя наследниками предыдущего поколения революционеров – прежде всего народовольцев. Это для сегодняшних людей террористы являются сомнительными персонажами. Но для тогдашних левых они были героями. А кто такие российские социал-демократы? Особого авторитета они завоевать не успели.