Сталин против рептилоидов - [11]

— Ну, что ж, — произнёс товарищ Артур. — Раз так, то пусть будут они, и в правду, нет смысла посвящать в дело новых людей, берёте таких рыцарей в охрану, товарищ Катя?

— Беру, но про патроны не забудьте, — сказала товарищ Незабудка.

— Не забудем, — обещал товарищ Эгунд, — и ещё я дам вам мой автомобиль, он старый, но очень надёжный. У вас будет личное авто, товарищ Незабудка, с личной охраной и шофёром. Как у комиссара СовНарКома.

— Спасибо, товарищи, — первый раз за всё последнее время красавица улыбнулась. И тут же стала серьёзной. — А вы будете выяснять, сколько женщин убил этот… жабрей?

— Нет, — твёрдо ответил товарищ Артур, — понимаете, товарищ Катя, наша задача сделать так, чтобы ящеры знали как можно меньше о том, что мы хотим знать о них как можно больше. Сейчас у нас только две задачи: Спасти вас, и выяснить к какой семье принадлежал этот ящер. И всё. Поэтому мы сейчас уйдём из этого дома, а наши сотрудники его сожгут. Чтоб никаких следов от пребывания ящера в нём никто другой не нашёл. Никто не должен о нём знать.

— А сколько их, ну… семей этих ящеров, кто они? — спросила Ракель Самуиловна.

— Мы вам ничего сказать не можем, — отвечал Ян Карлович, — мы и так вам много сказали, учитывая ваши заслуги, и надеясь на вашу сознательность и готовность сотрудничать.

— Что ж, и на том спасибо, — отвечала Ракель Самуиловна.

— Товарищи, — крикнул в коридор Эгунд. — Идите сюда.

Буханкин и Тыжных тут же явились. Замерли в ожидании.

— Ставлю задачу, с головы этой прекрасной женщины не должен упасть ни один волос, вы поступаете в охранение. Пока не найдём автомобиль на котором её сюда привезли, или шофёра этого автомобиля, — говорил товарищ Эгунд. — Возьмёте мой автомобиль. Найдёте тихое место, о котором доложите лично мне, и будете спокойно ждать приглашения на просмотр. Как она что-то опознает, вы проводите товарища Катю до места её проживания. Задача ясна?

— Предельно ясна, — отвечал товарищ Буханкин.

— Есть, беречь товарища Катю, — говорил Тыжных.

— Идите, и будьте внимательны, товарищи, — сказал товарищ Артузов.

Глава 3

Памятник Александру II, да и другим старорежимным угнетателям в Кремле были давно снесены. Везде царила суета обустройства, новые власти приспосабливали собственность царей-эксплуататоров для нужд новой пролетарской власти.

Столовая, что в Грановитой палате, уже работала с половины седьмого утра. Товарищ Сталин, просидевший всю ночь за работой, ходил туда выпить чая и съесть что-нибудь. Он готовился к важному заседанию. В городские партийные структуры он готов был представить ряд кандидатур, проверенных партийцев. Он надеялся, что партийный пленум, а затем и ГорСовет одобрит его кандидатуры.

Он поднялся в здание Большого Кремлёвского дворца на третий этаж и шёл в полном одиночестве вдоль бесконечных огромных окон, ещё раз обдумывая доводы для прений, если прения конечно случатся. Он раскурил трубку и продолжил движение, когда услышал за своей спиной быстрые шаги. Сталин был удивлён. Рано ещё для советских и партийных работников. Ночь и раннее утро было его время, время, когда можно работать в тишине и спокойствии. Товарищ Сталин обернулся и увидал суетливого человека с котомкой, он догонял Сталина и ещё издали стал кланяться ему и прижимать руку к сердцу.

Такое поведение было неестественным в этих стенах, Иосиф Виссарионович остановился, стал глядеть на приближающегося человека, попыхивая трубкой. И когда тот приблизился, спросил, с характерным акцентом:

— Вы ко мне, товарищ?

— Как я рад, как я рад, товарищ Сталин, что нашёл наконец вас, — запыхавшись говорил молодой человек.

— Чем могу служить?

— Моя фамилия Хрущёв, мы с вами воевали на одном фронте.

— На каком? — не мог вспомнить Иосиф Виссарионович.

— На Царицынском, я там комиссаром был. В семьдесят четвёртом полку. Не помните меня? Я-то вас прекрасно помню, вы уж как скажите на совещании, так… Что аж кровь…

— Чем я вам могу служить? — прервал его Сталин.

— Товарищ Сталин, я по поводу должности, сейчас я на Украине живу, партсекретарь техникума в Юзовке. А хотелось бы большой работы, размаха, и чтобы здесь была, в Москве. Я тут в Москве себя так прекрасно ощущаю, прям горы готов сворачивать, дайте мне горы посворачивать. Я согласен на самую мелкую должность, и вы не пожалеете, товарищ Сталин.

Человек был суетливый и казался Сталину не серьёзным:

— Дворником пойдёте? Фронтом работ и масштабом мы вас обеспечим, горы для вас найдём, товарищ Хрущёв. Москве нужен ваш размах. Хорошие дворники нам необходимы.

— Дворником? — Хрущёв осёкся. — Как дворником, я ж партработник? Я ж с вами на Царицынских фронтах… Я…

— Партработник? — Сталин смотрел с прищуром. — А чем же вам, товарищ Хрущёв, ваше место не нравится.

— Товарищ Сталин, это ж Украина, — Хрущёв всем своим видом пытался показать всю безнадёжность ситуации. — Там разве есть размах, там же украинцы живут.

— И что в них не так?

— Да всё не так, мелкобуржуазный народ, Харьков, Донецк, Николаев или Херсон, ничего не скажу, народ сознательный, рабочий, а дальше дело швах. Молодёжь из сёл приезжает в техникум, а мысли только про пайку, да про: «а жупан когда выдадут?». Никакая мировая революция людям не нужна — селяне. А взрослые так и вовсе учиться, не хотят, говорят: А зачем мне учиться, я газет не читаю, там брехня одна. Мне что нужно — то поп расскажет. И так все поголовно. Ничего не хотят кроме сала, да горилки. И ни о чём не мечтают.