Сталин против партии. Разгадка гибели вождя - [88]

.

Комментируя это признание Кагановича, автор книги поясняет: «Здесь Володя (друг В. Пятницкого, который брал интервью у Кагановича. — А.К.) поднял руку указательным пальцем в потолок и сказал, он даже повторил: «Он потянул руку вот так и как бы выдавал прекрасную тайну, торжествовал от того, что «полетели бы головы». Владимир говорил, что ему даже стало не по себе…

Потом Владимир перевел разговор на Пятницкого, рассказав Кагановичу, что хочет писать книгу о нем для Политиздата.

Каганович спросил Владимира, почему он выбрал для своего труда такого героя, сказал, что эта тема очень трудная и ему она не по зубам. А затем разговорился, охарактеризовал моего отца как очень дельного работника. Он сказал, что Пятницкий, так же как и он сам, Каганович, не принадлежал к этим трепачам-теоретикам, что оба они прекрасные практики и это в то время было главным»[123].

Что-что, а «теоретиком» Лазарь Моисеевич действительно был никаким. Будучи «задвинутым» в тень вождя еще задолго до XIX съезда ВКП(б), он, подобно Валечке Истоминой, начисто перепутал развернувшуюся в стране шумную пропагандистскую кампанию, направленную своим острием против международного сионизма, с «доморощенным» антисемитизмом и, похоже, всерьез верил в то, что Сталин задумал создать на Дальнем Востоке процветающую Еврейскую республику, наподобие государства Израиль, к созданию которого «вождь мирового пролетариата» приложил немало усилий.

Так что, выступая с таким жаром в «поддержку» «сталинской идеи» о переселении советской еврейской диаспоры на

Дальний Восток, он ни сном, ни духом не помышлял, что может вызвать столь негативную реакцию вождя, эмоциональным эхом которой явился сосудистый криз головного мозга.

Сталин падает на руки своих соратников, все остальные участники совещания вскочили со своих мест, повернувшись в его сторону, и на какой-то миг в зале воцарилась «немая сцена». Однако тут же все ринулись к беспомощному вождю, стараясь предотвратить его падение, поскольку удержать его вдруг обмякшее и отяжелевшее тело Берия и Маленков были не в состоянии. Каганович «заменил» Берию, видимо осознавая, что только он, единственный из присутствующих может взять ситуацию под контроль. Берия понял этот жест и, освободившись от печальной нагрузки, рванулся к двери, распахнув которую, буквально заорал: «Дежурного врача». Дежурный личный врач Сталина Смирнов вместе с медсестрой Лечсанупра Моисеевой уже бежали со своими чемоданчиками, застегивая на ходу разметавшиеся полы медицинских халатов.

Сталина положили на стол, и медики преступили к своим обязанностям. На какой-то миг остальные участники разыгравшейся трагедии, словно провинившиеся школьники, устремили свои взоры на Берию, ожидая от него каких-то указаний. В.М. Молотов, будучи больным и потрясенный случившимся, беспомощно опустился на стул, некоторые из присутствующих последовали его примеру, в ожидании распоряжений со стороны Берия.

Без какого-либо вступления с комментариями по поводу случившегося, поскольку все были свидетелями апоплексического удара, произошедшего с вождем, Л.П. Берия стал отдавать четкие и всем понятные распоряжения, суть которых заключалась в следующем.

Нужно срочно сформировать бригаду из лучших медицинских специалистов для организации лечения Сталина. Эту работу возглавит Г.М. Маленков, который срочно связывается с министром здравоохранения СССР А.Ф. Третьяковым и начальником Лечсанупра Кремля И.И. Купериным. Ставит им задачу по сбору специалистов-медиков высшей категории.

Врачей необходимо собрать на Ближней даче, где развернуть филиал Кремлевской больницы со всем необходимым оборудованием для диагностики и лечения болезни И.В. Сталина. Врач Смирнов, хлопотавший около больного, услышав, что Сталина потребуется перевозить на Ближнюю дачу, высказал сомнение по этому поводу. Больной требует абсолютного покоя и перевозка ему противопоказана. Берия, имея свои соображения по поводу лечения больного именно на Ближней, уточнил задачу Маленкову, в том плане, что санитарная машина для перевозки больного должна быть оборудована таким образом, чтобы перевозка не могла осложнить состояние больного.

Хрущеву предлагалось немедленно связаться с министром Госбезопасности С.Д. Игнатьевым и его заместителем B.C. Рясным и вместе с ними организовать мероприятия по обеспечению охраны больного и сопровождавших его лиц по пути следования от Кремля до Ближней дачи и по прибытии на дачу. Обеспечить строгую конфиденциальность этих мероприятий и провести необходимый инструктаж с сотрудниками охраны всех категорий о соблюдении режима конфиденциальности.

Всем присутствующим также предлагалось соблюдать этот режим, поскольку случившееся со Сталиным, до особого решения Бюро Президиума, составляет государственную тайну. Всем присутствующим предлагалось передислоцироваться на Ближнюю дачу и до особого распоряжения никуда не отлучаться без права ведения телефонных разговоров. Организация и контроль за осуществление этих мероприятий возлагается на Н.А. Булганина.

Таким образом, члены «четверки» взяли под свой контроль и личную ответственность за организацию, и проведение срочных мероприятий по оказанию медицинской помощи И.В. Сталину.