Сталин против партии. Разгадка гибели вождя - [55]

Итак, вторая попытка обуздать дьявольское наваждение, преследующее Советскую власть — фантом «коллегиального руководства» страной, потерпела крах. Обе попытки, не избавив советских граждан от опасности, лишь трагически углубили их мытарства. «Миллионы репрессированных, вот-вот пополнят миллионы жертв военного лихолетья. Как еще бороться с проклятой системой, он в те тяжелые дни не ведал. При всем том Сталин понимал, что для подвергшегося агрессии извне государства коллегиального типа управления единственная надежда на спасение — наличие в нем харизматического вождя. Только вокруг такого лидера народ сможет сплотиться для отпора врагу. И вождем этим в данный критический момент был он. Значит, ему и брать на себя ответственность за ведение тяжелой войны, оказавшейся столь страшной во многом и по его вине. 3 июля 1941 года Сталин выступил по радио со знаменитой речью, призвав нацию решительно сопротивляться вероломному врагу, объединившись «вокруг партии Ленина-Сталина, вокруг советского правительства». Следовательно, в ближайшие годы проблема ликвидации коллективного руководства приоритетной уже не будет»[73].

Глава 6 ГОТОВИЛ ЛИ И. В. СТАЛИН ПРЕЕМНИКОВ?

Великая Отечественная война отсрочила возобновление борьбы с ненавистной системой «коллективного руководства», тем более что с самого ее начала власть вождя стала абсолютной. Сталин, оставаясь главой партии, стал еще и председателем Совнаркома, председателем Государственного Комитета Обороны (ГКО), министром обороны и Верховным Главнокомандующим — короче говоря, абсолютным диктатором. Как в Древнем Риме, в годину тяжких испытаний Сенат выдвигал диктатора на роль спасителя государства, так и «коллективное руководство» выдвинуло Сталина в качестве спасителя отечества, подчинившись всецело воле диктатора. По окончании войны на несколько лет диктаторские полномочия Сталина оставались незыблемыми по двум причинам. Во-первых, несмотря на то, что вместо молниеносной наступательной кампании война стала тяжким испытанием для всего советского народа, тем не менее, Сталин вышел из нее победителем, приобретя статус международно-признанного полководца. Дополнительная харизма генералиссимуса позволила диктатору с неограниченными властными полномочиями мобилизовать партию, весь советский народ на восстановление разрушенного войной народного хозяйства. Во-вторых, разгоревшаяся после окончания Второй мировой войны «холодная война», начало которой положило «рождение» в Соединенных Штатах атомной бомбы, успешное испытание которой состоялось в Лос-Аламосе 17 июля 1945 года, отняла у Сталина еще шесть лет. Только весной 1951 года, после того как СССР обзавелся собственной атомной бомбой (29 августа 1949 г.) и в ходе Корейского конфликта (1950–1951 годы), показавшего абсурдность размахивания «ядер-ной» дубинкой со стороны США, воинствующий пыл американского президента Трумэна был охлажден и Сталин нако-нец-то смог вернуться к решению главной проблемы.

Все эти десять лет, после краха второй попытки обуздать непокорного «коллективного руководителя» в 1941 году, Сталин ни на минуту не забывал об этой проблеме, тем более, что годы страшной войны — это еще и время, когда к вождю медленно, но верно подкрадывалась старость и одолевали многочисленные недуги. Косвенно о том, что эта проблема постоянно довлела над вождем, можно судить по такому эпизоду военного времени, о котором вспоминала Светлана Аллилуева. В конце октября 1941 года она ненадолго приехала из Куйбышева в Москву повидаться с отцом и, между делом, рассказала ему, что в Куйбышеве организовали специальную школу для эвакуированных детей. «Отец вдруг поднял на меня быстрые глаза, как он делал всегда, когда что-либо его задевало: «Как? Специальную школу? — я видела, что он приходит постепенно в ярость. — Ах, вы! — он искал слова поприличнее, — ах вы, каста проклятая! Ишь, правительство, москвичи приехали, школу им отдельную подавай!»[74].

Эта вспышка гнева на «проклятую касту», как нельзя более ярко высветила непримиримую позицию вождя по ее уничтожению. Что планировал осуществить Сталин на этот раз после двух неудачных попыток сокрушить монстра: демократическим путем и с помощью армии, то есть путем демократических (альтернативных) выборов и освободительной миссии в Европе? Понятно, что из этих двух неудачных попыток можно было извлечь и положительные уроки, то есть в качестве «оружия» использовать некий симбиоз демократических и авторитарных подходов. С одной стороны, Сталин, как Верховный Главнокомандующий имел теперь неоспоримый авторитет в армии, а, с другой стороны, качественно изменился состав партийной элиты. Это уже была не монолитная каста большевиков ленинского призыва, которая «не поступилась принципами» даже под страхом смерти. Репрессии 30-х годов выбили большинство старых революционеров, время и война серьезно «почистили» ряды оставшихся адептов коллегиальности. На их места в большинстве случаев пришли «советские господа»— новая «элита» со своими спецдомами, спецшколами, спецмагазинами, специальными лечебными учреждениями и т. п. Жизненные устремления новой элиты решительно отличались от идеалов большевиков 30-х годов, правивших бал в органах коллективного руководства. Е. Прудникова заметила: «Если до войны аппаратчики хотели непременно вести страну по своему, вымечтанно-му в русских ссылках и европейских кофейнях пути, то после войны их вполне устроила бы возможность оседлать страну и ехать в том направлении, в котором она сама движется. Но ехать, а не идти пешком. И тогда между Сталиным и партией появилась возможность диалога»