Сталин против партии. Разгадка гибели вождя - [27]

Помимо крестьянского вопроса, члены Политбюро размежевались и по другой важной проблеме — по темпам индустриализации. Сталин настаивал на ускоренном строительстве промышленных объектов и увеличении их числа, что одновременно решало проблему занятости мигрантов из сельской местности. Бухарин же призывал не торопиться. Здесь так же, как и в области сельского хозяйства, медленно одерживала верх линия генсека. И все благодаря занимаемому генсеком положению безусловного лидера, вождя Политбюро ЦК ВКП(б). Посему, как бы Бухарин с Рыковым и Томским не изворачивались, мешая политике чрезвычайных мер в деревне, меры эти, тем не менее, осуществлялись и приносили свои «плоды». Крестьяне, обнаружив смену приоритетов, потеряли интерес к сбору урожая сверх нормы, необходимой для жизни и расчета с государством, и весной

1928 года заметно сократили посевные площади, что грозило осенью большими затруднениями при хлебозаготовках на 1929 год, если не серьезным продовольственным кризисом. Впрочем, затруднения или кризис были «выгодны» Сталину, ибо они облегчали ему обработку членов и кандидатов в члены Политбюро в сторону одобрения курса на сплошную коллективизацию. Действовала незамысловатая логика: раз частник не желает активно помогать государству, государству остается опираться на коллективную форму собственности, сиречь на колхозы и совхозы. Такое развитие событий Бухарин либо безмолвно проглотит и, будучи оппонентом вождя, мгновенно превратится из младшего партнера Сталина в рядового члена Политбюро, либо, не стерпев, возропщет и тут же перейдет в разряд оппозиционеров-раскольников. Противоречивость экономической ситуации не позволит образоваться притягательному для большинства второму полюсу, и, следовательно, Сталин избавится от напарника-заместите-ля в любом случае.

Бухарин прекрасно понимал безвыходность своего положения, иллюзиями себя не тешил, поскольку видел, на какое распутье, расправляясь с нэпом, Сталин выводил либеральную троицу. Его отчаянные попытки замедлить процесс раскулачивания и удержать середняка в деревне, дабы предотвратить неизбежную угрозу продовольственной катастрофы, никакого эффекта на монолитное большинство в Политбюро не производили, и тогда он идет на отчаянный шаг.

30 сентября 1928 года Николай Иванович опубликует в «Правде» «Заметки экономиста» — жест отчаяния проигравшего поединок члена Политбюро. Аргументы, призванные предотвратить трагедию, прозвучали вхолостую. Политбюро, а за ним и ЦК менять раз принятое решение не будут. 8 октября высшая коллегия осудила размещение в «Правде» бухаринской статьи «без ведома ЦК» и тем самым дала понять, чью точку зрения впредь Политбюро намерено поддерживать. 18–19 октября со Сталиным солидаризировался Пленум МК и МКК. Н. А. Угланов, лидер московских коммунистов, сочувствующий Бухарину, с немногочисленными сторонниками остался в меньшинстве (в ноябре переизбран). 16–24 ноября 1928 года аналогичным образом проголосовал Пленум ЦК ВКП(б). «Правый уклон» потерпел абсолютное поражение.

Отныне ничто, ни дефицит хлеба и хлебные очереди в городах, ни крестьянские волнения, ни повальный голод в наиболее «хлебных» районах страны, и прежде всего, в деревне не пошатнут твердого нежелания большинства Политбюро и ЦК жертвовать завоеваниями Октябрьской революции в угоду бесперебойному снабжению рабочих продовольствием с частных крестьянских полей и ферм. Теперь исполнение той же задачи поручат колхозам и совхозам. А пока те поднимутся на ноги и окрепнут, партия с народом подождут и терпеливо перенесут все тяготы нескольких переходных лет.

Однако «трио» продолжало отчаянную борьбу с большинством Политбюро, то есть со Сталиным. Бухарин и Томский устроили своеобразную «забастовку» — демонстративный отказ от работы в курируемых ими организациях — Исполкоме Коминтерна и «Правде» (Бухарин) и ВЦСПС (Томский).

Бухарин к тому же «излил» свои обиды опальному Каменеву, которого навестил 11 июля 1928 года. Каменев записал отчаянный «рассказ» Бухарина, в котором фигурировали, например, такие оценки деяниям Сталина, как-то: Сталин — «беспринципный интриган, который все подчиняет сохранению своей власти. Меняет теории ради того, кого в данный момент следует убрать… Он теперь уступил, чтобы нас зарезать. Мы это понимаем, но он так маневрирует, чтобы выставить нас раскольниками…»¹

Полный текст «беседы» Бухарина с Каменевым каким-то образом (похоже, через Зиновьева) попал в руки Троцкому, который в середине января 1929 года «издал» листовку под хлестким заголовком — «Партию с завязанными глазами ведут к пропасти». Спустя неделю, 30 января, Бухарин письменно обрушился на взятый Сталиным курс «военно-феодальной эксплуатации крестьянства», на политику «дани» с деревни, на внутрипартийный режим «уничтожающий коллективное руководство».

В ответ на совместной встрече членов Политбюро и Президиума ЦКК (30 января) большинство членов Политбюро призвало автора манифеста опомниться и покаяться. Бухарин на попятную не пошел, б февраля отверг условия примирения — признание заявления от 30 января ошибочным в обмен на прощение за историю с Каменевым, а 9 февраля с Рыковым и Томским выпустил вторую прокламацию, еще более резко бичующую Сталина за экономические и внутрипартийные прегрешения.