Сталин. После войны. Книга 2. 1949–1953 - [83]

Вступительным словом съезд открыл В. М. Молотов. С отчетным докладом, впервые за время сталинского руководства страной, выступал не сам Сталин, а Г. М. Маленков. Вождь при этом сослался на возраст и здоровье, поясняя отказ зачитать Отчетный доклад. Однако, увидев, что несколько гостей съезда, руководителей зарубежных делегаций компартий сидят в ложе президиума, а не за столом на сцене, Сталин не сказал, как позже Ельцин: «не так сели». Несмотря на возраст и статус, вождь лично пригласил товарищей спуститься из ложи и даже сам подтаскивал им стулья. После этого он занял место с краю стола президиума, ближе к трибуне.

В «Докладе XIX съезду партии об изменениях в Уставе ВКП (б)» секретарь ЦК, будущий разоблачитель «культа личности» Н. С. Хрущев, которого либералы хотят показать «генсеком-освободителем», так объяснял необходимость включения в Устав пункта о соблюдении коммунистами государственной тайны: «Многие работники, обольщаясь хозяйственными успехами, забывают указание партии о необходимости всемерно повышать бдительность. Нужно всегда помнить о капиталистическом окружении, о том, что враги социалистического государства пытались и будут пытаться засылать в нашу страну свою агентуру для подрывной работы. В своих гнусных целях враждебные элементы стремятся пробраться на различные посты в партийных, государственных и хозяйственных организациях и использовать людей беспечных, болтливых, не умеющих хранить партийную и государственную тайну»[437].

Менялось название партии, менялся Устав, менялись и принципы управления партией. На практике это означало, что руководство партии теперь будет руководить… только партией. А государством будет руководить Совет Министров СССР, Председателем которого был Сталин. Именно в таком ранге он вел переговоры во время войны, в этом же качестве подписывал статьи в газетах. Получалось, что осенью 1952 года Сталин задумал наконец-то перестроить партию из структуры надгосударственного управления в орган, занимающийся идеологией, воспитанием и т. д. и т. п. Думаю, что это не могло не насторожить сталинское окружение. Тем более что через два дня после окончания съезда, 16 октября 1952 года, на закрытом Пленуме ЦК КПСС вождь выступил с такими заявлениями, которые заставили некоторых в буквальном смысле окаменеть.

Все дни работы съезда делегаты ждали выступления Сталина. И он взошел на трибуну 14 октября 1952 года под долгие неумолкающие овации.

Речь Сталина на XIX съезде – политическое завещание вождя

Речь Сталина на XIX съезде стала последним публичным выступлением вождя, а потому может рассматриваться не только как изложение позиции, а как политическое завещание. Присутствовавший на съезде и избранный кандидатом в члены ЦК партии писатель Константин Симонов оставил описание этого выступления.

Вождь выступал последним, и до последнего момента было непонятно, будет ли он вообще выступать.

«Сталин встает из-за стола президиума, обходит этот стол и бодрой, чуть-чуть переваливающейся походкой не сходит, а почти сбегает к кафедре. Кладет перед собой листки, которые, как мне кажется, он держал в руке, когда шел к трибуне, и начинает говорить – спокойно и неторопливо. Так же спокойно и неторопливо он пережидает аплодисменты, которыми зал встречает каждый абзац его речи. В одном месте зал прерывает его речь так, что если продолжить ее с того слова, на котором она была прервана аплодисментами, то форма одного из строго построенных абзацев речи будет нарушена. Сталин останавливается, дожидается конца аплодисментов и начинает снова не с того места, с какого его прервали аплодисменты, а выше, с первого слова той фразы, которая кончается словами о знамени: «Больше некому его поднять».

В самом конце своей речи Сталин впервые чуть-чуть повышает голос… После этого он делает долгую паузу и произносит последнюю фразу: «Долой поджигателей войны!» Он произносит ее не так, как произнесли бы, наверное, другие ораторы – повысив голос на этой последней фразе. Наоборот, на этой фразе он понижает голос и произносит ее тихо и презрительно, сделав при этом левой рукой такой жест спокойного презрения, как будто отгребает, смахивает куда-то в сторону этих поджигателей войны, о которых он вспомнил, потом поворачивается и, медленно поднявшись по ступенькам, возвращается на свое место»[438].

А вот и полный текст этой речи Сталина.

Товарищи!

Разрешите выразить благодарность от имени нашего съезда всем братским партиям и группам, представители которых почтили наш съезд своим присутствием или которые прислали съезду приветственные обращения, за дружеские приветствия, за пожелания успехов, за доверие.

Для нас особенно ценно это доверие, которое означает готовность поддержать нашу партию в ее борьбе за светлое будущее народов, в ее борьбе против войны, в ее борьбе за сохранение мира. Было бы ошибочно думать, что наша партия, ставшая могущественной силой, не нуждается больше в поддержке. Это неверно. Наша партия и наша страна всегда нуждались и будут нуждаться в доверии, в сочувствии и в поддержке братских народов за рубежом. Особенность этой поддержки состоит в том, что всякая поддержка миролюбивых стремлений нашей партии со стороны любой братской партии означает вместе с тем поддержку своего собственного народа в его борьбе за сохранение мира. Когда английские рабочие в 1918–1919 годах, во время вооруженного нападения английской буржуазии на Советский Союз организовали борьбу против войны под лозунгом “Руки прочь от России”, то это была поддержка, поддержка прежде всего борьбы своего народа за мир, а потом и поддержка Советского Союза. Когда товарищ Торез или товарищ Тольятти заявляют, что их народы не будут воевать против народов Советского Союза, то это есть поддержка, прежде всего поддержка рабочих и крестьян Франции и Италии, борющихся за мир, а потом и поддержка миролюбивых стремлений Советского Союза. Эта особенность взаимной поддержки объясняется тем, что интересы нашей партии не только не противоречат, а, наоборот, сливаются с интересами миролюбивых народов. Что же касается Советского Союза, то его интересы вообще неотделимы от дела мира во всем мире.