Сталин. После войны. Книга 2. 1949–1953 - [80]

Стержнем сталинского взгляда на политэкономию стала идея о том, что экономические законы при социализме носят объективный характер. Это значит, что никакая «передовая партия», вооруженная «передовым учением», не может «отменять» или «создавать» экономические законы. Они существуют, их нужно понять и изучать. Поэтому прямо в первых строках своей работы Сталин пишет следующее: «Некоторые товарищи отрицают объективный характер законов науки, особенно законов политической экономии при социализме. Они отрицают, что законы политической экономии отражают закономерности процессов, совершающихся независимо от воли людей. Они считают, что ввиду особой роли, предоставленной историей Советскому государству, Советское государство, его руководители могут отменить существующие законы политической экономии, могут «сформировать» новые законы, «создать» новые законы»[421].

Сталин последовательно объясняет, что новый общественный строй и победа социализма в СССР вовсе не означают, что экономику можно «назначать» декретами. «Ссылаются на особую роль Советской власти в деле построения социализма, которая якобы дает ей возможность уничтожить существующие законы экономического развития и «сформировать» новые. Это также неверно»[422].

Задача Сталина – «вернуть на Землю» тех, кто, начитавшись Маркса и Энгельса, начинали думать, что национализация и нахождение средств производства в руках государства сами собой уже являются залогом успешного развития экономики. Что теперь большевики будут просто руководить экономикой, а она как-то сама собой разовьется и исполнит все насущные желания партийного руководства. Вот эта, то ли наивная, то ли глупая вера в волшебное развитие страны по велению партии являлась главным объектом критики Сталина.

«Говорят, что некоторые экономические законы, в том числе и закон стоимости, действующие у нас при социализме, являются «преобразованными» или даже «коренным образом преобразованными» законами на основе планового хозяйства. Это тоже неверно. Нельзя «преобразовать» законы, да еще «коренным образом». Если можно их преобразовать, то можно и уничтожить, заменив другими законами. Тезис о «преобразовании» законов есть пережиток от неправильной формулы об «уничтожении» и «сформировании» законов. Хотя формула о преобразовании экономических законов давно уже вошла у нас в обиход, придется от нее отказаться в интересах точности. Можно ограничить сферу действия тех или иных экономических законов, можно предотвратить их разрушительные действия, если, конечно, они имеются, но нельзя их «преобразовать» или «уничтожить». Следовательно, когда говорят о «покорении» сил природы или экономических сил, о «господстве» над ними и т. д., то этим вовсе не хотят сказать, что люди могут «уничтожить» законы науки или «сформировать» их. Наоборот, этим хотят сказать лишь то, что люди могут открыть законы, познать их, овладеть ими, научиться применять их с полным знанием дела, использовать их в интересах общества и таким образом покорить их, добиться господства над ними»[423].

Остужая горячие головы «левацких» экономистов, Сталин прямо говорит, что «возможность нельзя смешивать с действительностью. Это – две разные вещи»[424]. При этом Иосиф Виссарионович последовательно рассказывает о тех преимуществах и особенностях социалистической экономики, которые нужно обязательно учитывать и использовать в повседневном экономическом планировании:

«Если взять рентабельность не с точки зрения отдельных предприятий или отраслей производства и не в разрезе одного года, а с точки зрения всего народного хозяйства и в разрезе, скажем, 10–15 лет… то… временная и непрочная рентабельность отдельных предприятий или отраслей производства не может идти ни в какое сравнение с той высшей формой прочной и постоянной рентабельности, которую дают нам действия закона планомерного развития народного хозяйства и обеспечивая нам непрерывный рост народного хозяйства с его высокими темпами»[425].

Один завод или даже отрасль в СССР могут быть нерентабельны сами по себе, но их продукция настолько важна, что ее производство является залогом успеха и рентабельности других отраслей, а то и развития всей экономики страны. Отсюда, кстати, напрашивается вывод, который очень не понравится либерально мыслящим экономистам. Если подходить к развитию экономики с точки зрения рентабельности каждой ее отдельной единицы, ничего хорошего не получится. Только плановое развитие всей экономики способно, словно с высоты птичьего полета, охватить взглядом весь экономический процесс и принять правильные решения. Которые, в свою очередь, могут дать свои плоды иногда через 10–15 лет, и никак не ранее. Тут возникает вопрос: а как же без этого общего планирования работает экономика Запада? Ответ прост: планирование там есть. Весьма жесткое. Осуществляется через процентные ставки, через таможенные барьеры и пошлины, через включение крупных корпораций в общую стратегию развития экономики. Через политическое влияние государства на принятие экономических решений, ярчайшим примером которого являются санкции.