Сталин: операция «Эрмитаж» - [29]

.

Отныне сомнений в предстоящих огромных доходах ни у кого уже не могло быть. А потому Илья Осипович Шлейфер, член коллегии и начальник Управления заграничных операций (УЗО) – структурной части Наркомторга СССР, занимавшейся экспортом и импортом, официально заключил: «Дело это серьезное и заслуживает исключительного внимания. Я полагаю, что при правильной постановке этого дела мы могли бы получить 4 – 5 миллиона рублей валюты от экспорта»[53].

Теперь оставались чисто практические мелочи: избавиться от конкуренции Комиссии госфондов и добиться от Наркомпроса передачи уже непосредственно Наркомторгу СССР максимального количества предметов старины и искусства из музеев, причем как можно быстрее, за несколько месяцев.

С Наркомфином РСФСР поступили просто: напомнили ему, что в стране существует монополия внешней торговли, и осуществляет ее не кто иной, как Наркомторг СССР, а потому Наркомфин должен незамедлительно прекратить все отношения с зарубежными антикварами.

Добиться покорности Наркомпроса столь же легко не удалось, несмотря на настойчивые заверения, что речь идет лишь о действительно госфондовом имуществе. Лев Филиппович Печерский, помощник начальника УЗО, человек, который в течение последующего года возглавлял, координировал, направлял всю торговлю национальным достоянием, разъяснял: «Наши возможности по экспорту антикварных изделий чрезвычайно велики, хотя следует иметь в виду, что изделия, ценные с точки зрения музейного дела нашего Союза, мы продавать не будем»[54].

Печерский был уверен в перспективных возможностях нового вида экспорта, но все же решил удостовериться в том лично.

В начале декабря Лев Филиппович выехал в Ленинград, внимательно и дотошно изучил положение дел и изложил свое мнение в докладной записке на имя Шлейфера:

«Во время моей поездки в Ленинград мне удалось выяснить следующее по вопросу об экспорте антикварных изделий.

1) Основное препятствие, которое нам придется преодолеть, заключается в совершенно непонятной косности так называемых «музейщиков», которые уже сейчас подняли большую кампанию против всяких попыток выделения совершенно ненужных вещей для музеев в качестве объектов экспорта. Нам удалось в присутствии знатоков дела ознакомиться, хотя и поверхностно, с так называемым музейным фондом… После того, как Наркомпрос сам убедился в нецелесообразности такого консервирования огромного имущества, имеются настроения в пользу передачи большей части этого фонда (называют 75 и 85 %) в госфонд. Знатоки дела утверждают, что можно, за редким исключением, весь музейный фонд реализовать без всякого ущерба для музейного дела. Если бы понадобилось когда-нибудь приобрести кое-что похожее на имущество фонда для провинциальных музеев, то это удастся сделать с совершенно незначительной затратой средств без особого напряжения и лет через 10. Совершенно поверхностная оценка этого имущества дает чрезвычайно высокую цифру, уточнить которую сейчас, конечно, нельзя, но, грубо считая, можно назвать цифру в миллиона 3.

2) Дворец Палей. Непосредственное знакомство с этим имуществом специалистов приводит к выводу, что достаточно небольшого нажима на Наркомпрос, и нам удастся добиться отмены каких-либо изъятий из этого дворца. Уполномоченный Наркомпроса по Сев.-Зап. области тов. Позерн уже дал свое согласие на изъятие максимум 5 – 6 предметов. Тройницкий, осмотревший еще раз дворец, дает заключение, согласно которому можно без всякого вреда для музейного дела отказаться и от этих 5 – 6 предметов. Необходимо вызвать тов. Позерна (он сейчас на партийном съезде), и по отзывам ленинградских товарищей нетрудно будет добиться от него необходимого согласия на передачу всего дворца Палей в госфонд. Тов. Позерн работал на Сев. Кавказе с тов. Микояном, и ленинградцы думают, что согласование вопроса об экспорте антикварных изделий из Ленинграда с тов. Позерном вполне достаточно для того, чтобы преодолеть сопротивление Наркомпроса.

3) Об Эрмитаже. В складах Эрмитажа имеется огромное имущество, переданное ему на хранение после Октябрьской революции. Как выясняется, всем музеям вменено в обязанность не включать в свои инвентарные списки того имущества, которое им было передано на хранение после октября 1917 г . В частности, в Эрмитаже хранится колоссальное множество ценных с экспортной точки зрения предметов, не имеющих музейного значения в узком смысле этого слова. Так, например, в подвале Эрмитажа большое количество частей средневекового вооружения и панцырей. Тройницкий заявляет, что без специальных разрешений он в состоянии выделить несколько комплектов такого вооружения, которое может дать около 750 тыс. руб. – миллион руб…

На складах Эрмитажа имеется множество фарфоровых изделий, ликвидация которых может дать несколько дворцов Палей. Имеется также разного рода ценное оружие (из подарков царской семье), не имеющее никакого исторического музейного значения. Ликвидация этого имущества встречает сопротивление соответствующего специалиста, но, как выяснилось, достаточно обещать Эрмитажу выделение части валюты, вырученной за эти предметы, и нам удастся, очевидно, преодолеть это сопротивление.