Сталин: операция «Эрмитаж» - [14]

«1. В целях составления государственного запаса художественных ценностей и предметов роскоши и старины, могущих служить предметами вывоза за границу, Народному комиссариату внешней торговли предоставляется право образовать в местах, где он найдет нужным, экспертные комиссии, действующие на основе положений, утвержденных Наркоматом внешней торговли по соглашению с Наркоматом просвещения и Наркоматом финансов.

2. На экспертные комиссии возлагается отбор, классификация, оценка и учет могущих служить для экспорта предметов для художественных и антикварно-исторических, а также предметов роскоши. В состав экспертных комиссий входят представители соответствующих отделов Наркомата просвещения (Главмузея и Изобразительных искусств).

3. Всякая разгрузка складов, магазинов и вообще каких бы то ни было хранилищ, где могут быть обнаружены указанные предметы, производится на местах, где учреждены экспертные комиссии, лишь при условии обязательного предварительного оповещения местной экспертной комиссии о предполагаемой разгрузке.

4. Все учреждения и лица, в ведении которых находятся склады, магазины, помещения и вообще какие бы то ни было хранилища, за исключением музеев Республики и хранилищ государственного музейного фонда, состоящих в ведении Главмузея, обязаны беспрепятственно допускать представителей комиссии к осмотру, отбору, учету всех вещей, относящихся к предмету ведения последней.

5. Предоставить Наркомату внешней торговли право изъятия и хранения для целей внешней торговли предметов, отбираемых экспертными комиссиями»[26].

Членами Совнаркома, утвердившими данный документ, двигали благие намерения. Они понимали: без импорта Российская Федерация погибнет, исчезнет с политической карты мира только потому, что ее руководители оказались плохими хозяевами.

Однако ничего достойного мирового рынка у нас пока еще не было: ни леса, ни нефти, ни пушнины, даже пресловутых льна и пеньки. Все старые запасы экспортных товаров иссякли в гражданскую войну. Вот и приходилось выискивать все, что могло пойти в дело.

Теперь страну должны были спасти художественные ценности – картины и образцы прикладного искусства, которые работники музеев находили, сберегали все годы революции и гражданской войны. Отныне тем памятникам старины, что еще не оказались в ведении Музейного отдела, предстояло стать законной добычей Внешторга, а точнее – образуемых им «в местах, где он найдет нужным», экспертных комиссий. Из кого можно сформировать последние, ни Лежава, ни его подчиненные не задумывались. Они не догадывались, что Музейный отдел, его местные губернские и уездные органы (так называемые губмузеи, музеи) уже вобрали в себя не только те несколько десятков специалистов, которые имелись в России в канун революции, но и всех тех, кто вообще разбирался в искусстве.

Мало того, «беспрепятственный доступ» во все хранилища экспертных комиссий Наркомвнешторга обеспечивал им полную бесконтрольность и безнаказанность.

Команда была дана. И сразу же по всей стране – от Пскова и Минска до Иркутска, от Архангельска до Баку и Ташкента – началось формирование золотых эшелонов. Разумеется, занимались этим не работники Внешторга, которых вопреки декрету не было ни в одном губернском или уездном городе. Тяжелую и опасную работу пришлось делать чекистам, привыкшим точно и беспрекословно выполнять любой приказ. Они же и охраняли в дороге ценный груз, шедший по одному-единственному адресу: Москва, Тверская, Настасьинский переулок, Гохран.

Здесь, на небольшой, малознакомой даже многим москвичам улочке, укрывшееся сегодня за новым зданием редакции газеты «Известия», до сих пор стоит причудливое, построенное незадолго до революции здание бывшей Ссудной казны, одного из российских государственных банков. Белая, зеленая, голубая облицовка глазурованным кирпичем, крутые изломы крыши, флюгеры невольно останавливают взгляд немногочисленных прохожих, заставляют вспомнить русские сказки, в которых так часто описываются точно такие же царские терема. Но никто не замечает, как огромно это здание, уходящее вторым, перпендикулярным фасаду корпусом во двор, какие надежные бронированные подвалы скрывает оно. Эти-то подвалы и стали с весны 1921 года сейфами Гохрана – Государственного хранилища ценностей.

Со всех девяти вокзалов столицы сюда ежедневно устремлялись автомобили и пролетки. Везли они два-три ящика или баула да нескольких человек в черных кожаных куртках, сразу же выдававших их профессию. Более года заполнялись ненасытные подвалы, давая привычную работу ювелирам и бухгалтерам. Велся учет создаваемому фонду: серебра и золота – в пудах, фунтах и золотниках; драгоценных камней и жемчуга – в каратах. И только весной 1922 года началось измерение совершенно в иной системе координат: научно-художественной. Им занялись искусствоведы, а поначалу лишь один эксперт Наркомвнешторга П. П. Лазаревский – автор той самой опубликованной в 1914 году книги «Среди коллекционеров», набранной великолепным елизаветинским шрифтом, не потерявшей и поныне значения справочника по русскому антиквариату. Теперь, в свободное от работы время, Лазаревский готовил к изданию первые номера своего журнала «Среди коллекционеров».