Сталин или Величие страны - [9]

Мальчишка: Те, о ком пишут газеты, не только платят, но и на чай дают.

Троцкий: Ладно, ладно, бери! Проклятый капитализм, как он портит людей.

Мальчишка уходит.

Троцкий(читает, затем): Он спятил! Ей богу, спятил! Зачем моим людям убивать его же соперника? Нам ведь только и надо, чтобы хоть кто-нибудь его сверг, пусть даже такой же тупица, как он сам. Тут какой-то подвох… Конечно, как это я сразу не сообразил. Будто мало в свое время Конан-Дойля читал. (Сворачивает газету.) Надо быть осторожным. Его шпионов тут пруд пруди. Мчащийся мимо автомобиль, несколько выстрелов — и лежит Троцкий на бульваре Осман, манишка в крови и клекот в груди. Нет, из Франции надо удирать.

Сцена девятая

В Кремле. Сталин. Входит Ягода.

Сталин: Ну?

Ягода: Опять ушел.

Сталин: И где он теперь?

Ягода: Пока не знаю.

Сталин: Ты кто, чекист или шарманщик?

Ягода: Хозяин, я не виноват. В Париже мы уже почти настигли его, но он неожиданно исчез. Словно под землю провалился. Целый год искали, наконец нашли там… в фьордах. Операция была назначена на прошлую неделю, ребята собрались, заняли свои места, ждут, ждут — не выходит. Послали спросить, куда пропал, отвечают, сами не знаем, уехал в неизвестном направлении.

Сталин: Ты уволен.

Ягода: Хозяин…

Сталин: Все.

Ягода: Слушаюсь, хозяин. (Уходит.)

Сталин(берет трубку): Молотштейн! Собери политбюро. (Кладет трубку).

Входят Молотов, Ворошилов и Микоян.

Молотов: З-звали?

Сталин: Садитесь и слушайте. Так больше продолжаться не может. Гитлер за пару лет очистил Германию от врагов, а мы с бандитами Троцкого никак справиться не можем. Пора уничтожить их полностью и окончательно.

Молотов: Какими методами?

Сталин: Мы не фашисты, убивать никого не будем. Все должно пройти в полном соответствии с социалистической законностью.

Молотов: С-судов не хватит.

Сталин: Образуем особые комиссии.

Молотов: С-следователей тоже не хватит.

Сталин: Упростим процедуру. Достаточно признания вины.

Молотов: А если не б-будут п-признавать?

Сталин: Ты, Молотштейн, как с луны свалился. И не такие признавались, людей покрепче убеждали. В Испании, например, в средние века. Есть способы.

Молотов: Тогда осуществимо.

Сталин: Особое внимание уделим армии. Там его прихвостней больше всего.

Ворошилов: Наконец-то!

Сталин: Начнем с генералов.

Ворошилов: Вот это правильно!

Сталин: С Тухачевского.

Ворошилов: Именно о нем и я подумал!

Сталин: Дальше посмотрим.

Молотов: Общее число назвать м-можете?

Сталин: Лучше больше, чем меньше.

Молотов: П-понятно.

Сталин: И еще. Чтобы предотвратить случаи кумовства — смертные приговоры будем подписывать сами.

Сцена десятая

На даче. Василий, Светлана.

Светлана: Вася, что такое «расстрельный список»?

Василий: Это список людей, которых надо расстрелять.

Светлана: Расстрелять — это значит убить?

Василий: Нет, это значит казнить.

Светлана: В чем разница?

Василий: Убивают убийцы.

Светлана: А казнят — казначеи?

Василий: Дура. Казнит народ. Предателей. Мала ты еще в таких вещах разбираться.

Светлана: Вась! А что такое «порнография»?

Василий: Откуда ты это слово знаешь?

Светлана: Я слышала, как папа сказал дяде Молотову, что дядю Генриха надо казнить, потому что у него дома нашли порнографию.

Василий: Это отец пошутил. На самом деле Генриха казнили потому, что он не справился с работой.

Светлана: Значит, дядю Анастаса тоже казнят?

Василий: За что?

Светлана: Я слышала, как дядя Молотов ему сказал: «Анастас, ты плохо работаешь. Смотри, сколько расстрельных списков я подписал — больше трехсот. А ты — всего лишь пару десятков.»

Василий: Я думаю, Анастасика не казнят. Он же однокашник отца.

Светлана: А-а. Но ты мне так и не объяснил…

Входит Яков.

Яков: Привет, мелюзга!

Светлана: Яшка! Яшка пришел!

Яков: Папы нет?

Василий: Папу мы в последнее время видим редко. Ложимся, когда его еще нет. Может, слышал про чистку?

Яков: Слышал.

Светлана: Яков, скажи ты, что такое порнография?

Яков: Порнография — это моя жизнь. Нет большего наказания, чем родиться сыном великого человека. Один брак из-за этого уже не получился, боюсь, со вторым выйдет так же.

Светлана: Яшка! Ты что, влюблен?

Яков: До безумия.

Светлана: А кто она?

Яков: Балерина.

Светлана: Потрясающе!

Яков: Только боюсь, отец опять будет против.

Светлана: Почему?

Яков: Она еврейка.

Светлана: Ну и что?

Василий: Отец не любит жидов.

Светлана: Зато он любит балет.

Яков: Там еще одна проблема.

Василий: Какая?

Яков: Я у нее пятый муж.

Светлана: Пятый?!

Яков: Она такая красавица, что все за ней бегают.

Светлана: Ух, как я ей завидую! Я тоже хочу, чтобы все-все за мной бегали.

Яков: Лучше не хоти.

Светлана: Почему?

Яков: Это может для всех-всех плохо кончиться.

Сцена одиннадцатая

В Кремле.

Сталин, Молотов, Ворошилов, Микоян.

Молотов: Кац, Кацнельсон, Курочкин, Лабидзе, П-пээг… Черт, язык можно сломать!.. Пээ-гель-манн.

Ворошилов: Это чухонец. Знаю его. Дурак дураком.

Сталин: Дальше.

Молотов: Рындин, Суарес, Туманян, Фрумкин Мойше, Фрумкин Соломон…

Сталин: Все?

Молотов: Все.

Сталин: Возражений нет? Подписываем.

Молотов дает бумагу Сталину, тот подписывает, передает Ворошилову, тот подписывает, передает Микояну, тот делает вид, что подписывает, дает обратно Молотову, тот машинально подписывает, откладывает в сторону, берет следующую бумагу.