Сталин и Рузвельт. Великое партнерство - [235]

было понятно, что в Ялте была достигнута договоренность реорганизовать существовавшее правительство. Это означало, что нынешнее правительство должно было стать основой для формирования нового. Четвертый пример – та манера, в которой была сокращена программа ленд-лиза. «Если отказ продолжать программу ленд-лиза являлся средством оказать давление на русских для того, чтобы вынудить их пойти на какие-либо уступки, – сказал он, – тогда это было громадной ошибкой»[1103]. Пятый пример – развитие ситуации вокруг немецкого флота. Здесь Сталин отвлекся, чтобы похвалить генерала Эйзенхауэра, назвав его «честным человеком», который вынудил 135 000 немецких солдат в Чехословакии сдаться советскому командованию, а не американской армии, как те пытались сделать. Это было вступлением к вопросу о том, почему никакая часть немецкого флота, который нанес такой ущерб Ленинграду, не была передана советской стороне, хотя этот флот сдался. Сталин заявил, что он написал по этому поводу и Трумэну, и Черчиллю, предложив передать Советскому Союзу, по крайней мере, треть флота, однако в ответ не услышал ничего, кроме слухов о том, что его предложение может быть отклонено, и «если это окажется правдой, то это было бы весьма неприятно». По его словам, он завершил перечисление тех вопросов, которые его беспокоили.

Гопкинс ответил, что он сначала рассмотрит последний пример, касавшийся немецкого флота. По его выражению, он был готов подтвердить, что у США не было намерений оставлять себе какую-либо часть немецкого флота: они хотели лишь изучить возможные изобретения и технические усовершенствования, которые были внедрены на нем. Затем он заявил, что та часть флота, которая отойдет к США, вероятно, будет потоплена. Против этого Сталин не стал возражать, вероятно, с учетом высказанной Гопкинсом уверенности, что флот будет разделен между Соединенными Штатами, Советским Союзом и Великобританией. Вслед за этим Гопкинс перешел к вопросу о ленд-лизе и напомнил Сталину (он считал, что Советскому Союзу это было понятно), что после завершения войны с Германией в нормативно-правовых документах произошли изменения. Он пояснил, что та правительственная структура, которая санкционировала прекращение поставок по ленд-лизу, отменила это указание в течение двадцати четырех часов.

Разъяснения Гопкинса в отношении кратковременного прекращения программы ленд-лиза, казалось, полностью успокоили Сталина. Премьер выразил надежду, что Гопкинс понимает, как все это смотрелось со стороны Советского Союза. В этой связи Гопкинс повторил мысль, которую высказывал Рузвельт: «Было бы большой трагедией, если бы величайшее достижение в области сотрудничества между Советским Союзом и Соединенными Штатами, которого они добились совместно на основе ленд-лиза, имело бы неприятный конец»[1104].

Затем Гопкинс обратился к вопросу о комиссии по репарациям. По его мнению, с учетом того, что у Франции была оккупационная зона в Германии, а также принимая во внимание то, что Франция входила в состав Союзной контрольной комиссии, казалось разумным включить ее в состав комиссии по репарациям. Сталин возразил, указав, что Польша и Югославия пострадали в результате войны гораздо больше. В ответ Гопкинс высказал следующее предположение по поводу позиции США: «Мы, вероятно, не будем настаивать на этом и проявлять неуступчивость».

Далее Гопкинс поднял вопрос об Аргентине и попросил Гарримана, который принимал участие в Сан-Францисской конференции, объяснить, что там произошло. Гарриман возложил ответственность за то, что Аргентине было предоставлено место в ООН, на Молотова: «Если бы господин Молотов не внес вопрос о приглашении существующего польского правительства, мы могли бы успешно убедить латиноамериканские страны отложить вопрос об Аргентине»[1105]. Молотов мягко возразил, после чего Сталин закрыл эту тему, высказав упрек в адрес Молотова: «В любом случае, то, что было сделано, уже нельзя исправить, и вопрос по Аргентине остался в прошлом».

Гопкинс заявил, что теперь он хотел бы рассмотреть ситуацию вокруг Польши, и ясно дал понять Сталину, насколько было важно то, что он сейчас изложит по данному вопросу. Сталин не прерывал его, хотя Гопкинс давал достаточно пространные объяснения. Гопкинс сказал, что он хотел бы изложить позицию США как можно яснее и убедительнее, поскольку вопрос о Польше сам по себе был не так уж и важен, однако он стал символом способности Америки решать какие-либо проблемы с Советским Союзом. Соединенные Штаты признают любое правительство, которое пожелает иметь польский народ и которое наряду с этим будет дружественно настроено по отношению к Советскому Союзу. Решение этой проблемы следовало выработать совместно Соединенными Штатами, Советским Союзом и Великобританией. Польскому народу должно быть предоставлено право на свободные выборы, и Польша должна стать действительно независимым государством. Однако (продолжил Гопкинс) предварительные шаги по восстановлению государственности Польши, как оказалось, были в одностороннем порядке предприняты Советским Союзом совместно с нынешним варшавским правительством, что