Сталин и «русский вопрос» в политической истории Советского Союза. 1931–1953 гг. - [52]

В результате же вся эта политика привела к тому, что возникшие национальные элиты в конце существования Советского Союза создали свою собственную национальную историю и на базе развития в их территориальных национальных образованиях процессов индустриализации, урбанизации, распространения грамотности, под лозунгами демократии оправдывали их вычленение из состава советской империи[118].

Собственно говоря, в этом выводе и содержится ответ на то, почему Сталин столь безжалостно расправился с «ленинградцами»: генсек панически боялся пробуждения русского национального самосознания, видя в нем сильнейшую угрозу для своей безраздельной власти в СССР.

Но Сталину удалось только отодвинуть во времени неизбежный ход Истории. Дело «ленинградцев» было продолжено через 40 лет после смерти Сталина.

По-настоящему понимание истины, открытой ценою своих жизней «ленинградцами», все равно пришло к русской национальной элите – в конце горбачевской перестройки в 1990 году. Вот эти события и стали настоящим продолжением дела «ленинградцев», которые фактически были предтечей пробуждения русского национального самосознания. При всем критическом отношении нашего народа к Борису Ельцину следует тем не менее признать, что первый президент России, выступив за выделение РСФСР из Советского Союза, инстинктивно своей политической линией отвечал на давние чаяния русского, а не советского народа.

Я хорошо помню июнь 1990 года. В то время я занимал должность заместителя главного редактора нового печатного средства массовой информации – «Российской газеты» – рупора Первого съезда народных депутатов РСФСР – и присутствовал в зале заседания, когда российские депутаты 907 голосами за при 13 против и 9 воздержавшихся приняли Декларацию о государственном суверенитете России (РСФСР), выделив российский бюджет из финансово-бюджетной системы Советского Союза.

Это было, без всякого преувеличения, историческое решение не только для России, но и для всего мирового сообщества. 12 июня 1990 года круто изменило судьбу России, и, как позже выяснилось, не только России, но и всего остального мира. В этот день было положено начало конца большевистскому периоду в жизни России. Было у этого исторического начала и собственное имя – Борис Ельцин. Тут ни убавить, ни прибавить, так это было.

Вместо эпилога Неевклидова геометрия «русского вопроса»

Неверно было бы думать, что проблема «русского вопроса» занимала только Ленина, а потом и Сталина. Были и в романовской Российской империи лидеры, которые хоть и не акцентировали свое внимание на национальных отношениях, но занимались этой материей очень активно. Прежде всего это были такие выдающиеся национальные лидеры, как П. Столыпин и С. Витте.

Эти двое бдительно следили за тем, чтобы в правящей российской политической и административной системе в обязательном порядке пропорционально были представлены не только этнически русские управленцы, но и все национальные меньшинства, проживающие на данной российской территории. С.Ю. Витте в 1899 году опубликовал даже специальную работу «Национальная экономия и Фридрих Лист», надеясь этим шагом привлечь внимание Николая II к одной из ключевых проблем российского развития[119].

Ссылаясь на авторитет такого германского националиста, каким был Отто Бисмарк, Сергей Юльевич разработал положение о том, что в руководящем слое любого национального государства, и Германского и Российского, в частности, должна быть проявлена «веротерпимость по отношению подданных негосподствующего вероисповедания и происхождения, даже и нехристиан». Витте специально обращал внимание на то, что в управлении национальным государством следует заботиться об уважении к национальной истории. «Лист учил, – пишет Витте, – что нации погибали потому, что недостаточно охраняли интересы своей нации, исторической жизни государства».

Особо следует отметить, что и Витте, и Столыпин активно и публично защищали право русских евреев присутствовать в хозяйственной и политической жизни Российской империи. Эта их принципиальная позиция дорого обходилась им, так как Николай II строго соблюдал завещанную ему его отцом Александром III линию на исключение русских евреев из хозяйственной и политической жизни Российской империи и недопущение еврейских юношей в высшие учебные заведения. А поскольку Витте и Столыпин в своей управленческой кадровой политике исходили из того, что укрепление российской государственности – дело рук не только представителей русского этноса, но всех живущих на территории России наций и народов, и евреев, немцев, поляков и др. в том числе, то Николай II свою неприязнь к евреям переносил и на свое отношение к этим двум премьер-министрам.

Кадровая политика национальной всеядности при безусловном превалировании в аппарате управления на всех уровнях представителей русского большинства у Витте и Столыпина формировалась совсем не на пустом месте. Корнями своими она восходила к эпохе царствования Александра II, который одинаково уважительно относился к представителям всех наций в правящем слое государства, но одновременно с этим был намного большим русским патриотом, чем его сын и внук.