Сталин и мошенники в науке - [92]
"Проф. Кольцов и проф. Серебровский никогда арестованы не были… Подобно фантастической новости об аресте проф. Н. И. Вавилова, которая появилась в декабре 1936 в "Нью-Йорк Таймс", новая сенсация относительно арестов профессоров Кольцова и Серебровского — чистая ерунда и провокация. Скорее всего эта провокация исходит от определенных кругов, намеревающихся помешать организации Генетического Конгресса в СССР.
В СССР ученые имеют право обнародовать свои научные взгляды совершенно свободно, и аресты на основании научных мнений совершенно невозможны и противоречат всему духу Советской Социалистической Конституции" (28).
Письмо заканчивалось словами:
"Мы хотим подчеркнуть, что существуют все необходимые условия для того, чтобы 7-ой Международный Генетический Конгресс состоялся в августе 1938 года в СССР и что Академия Наук СССР, Организационный Комитет и все генетические институты нашей страны сделают все возможное, чтобы обеспечить успех Конгресса" (29).
Затем против фамилий Левитского, Карпеченко, Вавилова, Мейстера, Навашина, Кольцова, Серебровского, Дончо Костова, Левита, Дубинина, Сапегина, Кисловского и Гершензона каждый расписался.
Таким образом похоже, что в конце июня 1937 года ведущие генетики страны еще верили в то, что Политбюро и на самом дел согласится принять ученых со всего мира в Москве. Однако одна деталь позволяет думать, что вопрос о конгрессе оставался висеть в воздухе. Дело в том, что в общем документе относительно решений данного заседания высшего партийного органа пункт о конгрессе отсуствовал. В бумагах Политбюро был найден лишь отдельный листок, на котором и был записан проект решения о возможности проведении конгресса в 1938 году (30). Не менее интересным было то, что к листку прикрепили еще одно письмо от 31 января 1937 года. Заведующий Сельскохозяйственным отделом ЦК ВКП(б) Яков А. Яковлев подготовил на имя Сталина и Молотова докладную записку, в которой заявлял, что "программа конгресса составлена неправильно, а практическая работа оргкомитета не обеспечивает проведения конгресса в соответствии с интересами нашего государства" (31). Яковлев отбросил всякие уловки в отношении того, как бы обеспечить "свободные дискуссии". Вместо этого он предлагал ввести партийно-полицейский контроль за организацией конгресса. Для обоснования этого кардинального положения он сформулировал два пункта: устранить якобы имеющийся уклон на конгрессе в сторону "фашистской генетики" и даже перевес её над нефашистской и не допустить перевеса генетических взглядов (как было сказано, "сторонников антидарвинистских теорий неизменчивости наследственных свойств в бесконечном ряду поколений") над ламаркистскими. Такая забота еще близкого в тот год к Сталину Я. А. Яковлева приоткрывала завесу над тем, чьи взгляды старательно оберегал товарищ Яковлев. Оба пункта были сталинскими. Надо было ему угодить.
Яковлев предлагал изменить состав оргкомитета конгресса (Муралов уже был не в чести, понятно, что нужно было снять его фамилию, почему он и предлагал заменить Муралова на посту председателя Оргкомитета президентом АН СССР Комаровым; также понятен пункт о включении в число его заместителей Лысенко и уменьшении числа членов оргкомитета до четырех). Он считал необходимым передать контроль за будущей научной программой конгресса целиком в руки большевиков, для чего создать "комиссию Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б), на которую возложить утверждение тезисов советских докладчиков и рассмотрение списка ученых, приглашаемых из других стран" (32), а также, перенести конгресс на август 1938 года. Продумал Яковлев и способ превращения конгресса в подконтрольный большевикам форум. Для этого большевисткому руководству надо было взять на себя целиком формирование научной программы конгресса. Яковлев вставил в свое письмо центральным пунктом такой:
"Предложить оргкомитету основными вопросами конгресса поставить следующие:
а) отдаленная гибридизация (академик Мейстер: работы по ржано-пшеничным гибридам; доктор с. х. наук Цицин: работы по пшенично-пырейным гибридам; работы Державина по многолетним сортам зерновых культур и т. д.).
б) О яровизации и константности сортов — работы Института Лысенко.
в) материальные основы наследственности" (33).
Такого вмешательства теперь уже не только в советскую, но и в мировую науку в истории еще не случалось.
Однако неясно, было ли это письмо рассмотрено Политбюро, или просто его отклонили, не обсуждая. Следов раразбора предложений заведующего сельхозотделом ЦК партии и бывшего первого наркома земледелия не осталось.
Возможно, причиной этого стало то, что мстительный и подозрительный Сталин продолжал "чистить аппарат от врагов". Как выяснили в конце 20-го века историки, в описываемое время за Яковом Аркадьевичем Яковлевым была установлена слежка, тайные сотрудники НКВД фиксировали каждый его шаг и каждую встречу, и 12 октября 1937 года его арестовали как "одного из руководителей фашистско-шпионской троцкистской организации" (34). Эта формулировка была предъявлена Яковлеву на первом же допросе следователем НКВД. Сталина немедленно информировали не только о всех допросах Яковлева, ему приносили подписанные Яковлевым протоколы, составленные сысковиками НКВД. Он их внимательно изучал и писал вопросы, которые нужно задать на следующих допросах его недавнему ближайшему соратнику. Вопросы, написаные Сталиным, сохранились в деле Яковлева в архивах НКВД. Яковлев расписался, в частности, под протоколом от 15 октября, в котором перечислялись многие фамилии руководителей страны, якобы завербованных им для борьбы с ЦК ВКП(б), включая заведующего отделом науки ЦК К. Я. Баумана.
Книга была дважды издана на русском языке, переведена на английский, отдельные главы появились на многих европейских языках. Книга высоко оценена рецензентами в мировой литературе как наиболее полное описание истории вмешательства коммунистической партии в развитие науки, которое открыло простор для процветания шарлатанов и проходимцев и привело к запрещению многих приоритетных направлении российской науки. Обширные архивные находки позволили автору коренным образом переработать книгу для настоящего издания, включив в нее новые данные и концессии.
Константин Михайлович Базили, популярный в русских литературных кругах 30-х годов XIX в. автор «Очерков Константинополя», видный дипломат, друг Н. В. Гоголя, пожалуй, меньше всего известен своими трудами о Сирии (вслед за автором мы употребляем здесь историческое понятие «Сирия», имея в виду современные территории Ливана и Сирии). А между тем работы Базили о Сирии оставили значительный след в науке. Его книга «Сирия и Палестина под турецким правительством» была одним из первых в мировой литературе трудов по Новой истории Сирии, Ливана и Палестины.
В изданиях, посвященных истории Великой Отечественной войны, мало и неохотно рассказывается о битве советских войск под старинным русским городом Ржевом. Между тем под Ржевом полегло более двух миллионов человек – больше, чем под Сталинградом или в иных сражениях великой войны. Вину за такие огромные потери многие возлагали на Верховного главнокомандующего Сталина, обвиняя его в неумелом руководстве армией и стратегических просчетах.Однако время делает свою работу. Открытие архивов КГБ-ФСБ дало возможность понять и оценить триединый стратегический замысел советского командования: операции «Монастырь», «Уран», «Марс».
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Однако любой историк в своих исследованиях обращается к альтернативной истории, когда дает оценку описываемым персонажам или событиям, реконструирует последствия исторических решений, поступков, событий, образующих альтернативу произошедшему в реальности. Тем не менее, всерьез заниматься альтернативной историей рискуют немногие серьезные историки.И все же, отечественная история предлагает богатейший материал для альтернативных исследований, ведь даже само возникновение нашего государства на бедных и холодных равнинах северо-востока Европы, да еще и с центром в ничем не примечательном городке, выглядит результатом невероятного нагромождения случайностей.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
В преддверии Курской битвы перед ВВС Красной Армии были поставлены задачи по завоеванию полного господства в воздухе, изгнанию люфтваффе с поля боя и оказанию эффективного содействия наземным войскам в разгроме врага. Итог ожесточенных двухмесячных боев, казалось бы, однозначно свидетельствовал: поставленные перед «сталинскими соколами» цели были достигнуты, небо над Огненной Дугой осталось за советской авиацией. Однако подлинная цена этой победы, соотношение реальных потерь противоборствующих сторон долгое время оставались за рамками официальных исследований.Как дорого обошлась нам победа? Какова роль люфтваффе в срыве попытки Красной Армии окружить орловскую и харьковскую группировки вермахта? Стало ли сражение над Курской дугой переломным моментом в ходе воздушного противостояния на советско-германском фронте? На эти и на многие другие вопросы вы найдете ответы на страницах этой книги.
Издание завершает публикацию всех важнейших зарубежных материалов XVII в. о восстании С. Разина, остававшихся еще не опубликованными. (Первый выпуск — «Записки иностранцев о восстании С. Разина». Л., «Наука», 1968). В сборник вошли: брошюра о восстании, изданная в Лондоне в начале 1671 г., диссертация о Разине, защищенная и изданная в Германии в 1674 г., отклики на восстание западноевропейской прессы 1670–1671 гг. и записки Кемпфера о персидском походе Разина.Материалы комментированы и сопровождены источниковедческими статьями.Издание рассчитано на широкий круг читателей: учителей, студентов аспирантов, научных работников.