Сталин и мошенники в науке - [57]

Однако персонально больше всех досталось присутствовавшему на заседании Кольцову. Отчасти он сам взмутил болото, когда начал свою речь с оценки деятельности марксиствующих биологов. Говорил он при этом не без сарказма:

"Эту работу общество начало с того, что откинуло все старые авторитеты и рассчитывает повести эту работу главным образом силами нового поколения. Это очень хорошо, ибо, конечно, нельзя над новым поколением оставить висеть какие бы то ни было авторитеты" (11).

Язвительность тона Кольцова была тут же замечена и воспринята как оскорбление. Его оппоненты пошли в ответную атаку. Первым принялся клеймить Кольцова Григорий Баткис, обвинивший его в серьезных политических прегрешениях. Баткис как секретарь Общества расовой патологии сказал, что Кольцов

"…фактически в течение ряда лет являлся у нас руководителем реакционной партийной биологии… Сплошное невежество обнаружил Н. К. в своих социально-политических выводах. Это — невежество особого рода. Это партийное невежество, потому что оборотная сторона медали — это Ленц^{31}, это фашисты Германии, это социал-фашисты. Вот оборотная сторона этой медали" (12).

Так, извращая высказывания Кольцова, выворачивая наизнанку его мысли о евгенике, биологи-марксисты начали травлю Кольцова. Последний перестал заниматься евгеникой почти за два года до этого, но биологи-марксисты делали вид, что они этого не знают. Издевались даже над его благородным желанием приблизить свою работу к практическим нуждам страны. Токин в заключительном слове с показным гневом заявил: "Эти люди, в частности Н. К. Кольцов, даже пытались возглавить позицию единства теории и практики" (13).

Требование к Кольцову было вполне определенным, хотя и не имело никакого отношения к науке:

"Мы сегодня от Н. К. Кольцова не слышали ясного ответа относительно общественной позиции, которую занимает Н. К. Кольцов… в настоящее время, когда в стране идет такая ожесточенная борьба, когда мы выдвигаем лозунг партийности в науке, когда фактически вопрос партийности уже решен, когда беспартийных нет, а все — партийные, только каждый по-своему. Мы зовем к большевистской партийности, и Н. К. Кольцов должен был с этой трибуны определенно ответить здесь по этому поводу" (14)^{32}.

Токин открыто напал также на Вавилова, Филипченко и Серебровского (15), призывая расправиться и с ними и прежде всего с Серебровским:

"Было бы полезнейшим делом для учащейся молодежи написать хорошую брошюру по истории генетики в Советском Союзе. Если бы удалось вскрыть классовые причины "грехопадения" партийной части биологов, сгруппировавшихся вокруг школы Серебровского, это была бы поучительная книга" (16).

Идеологическая, вненаучная критика была высказана не только в адрес многих заслуженных ученых, грубым нападкам подверглась генетика как наука. Ранее в советской прессе не раз появлялись статьи, направленные против тех или иных положений генетики (в "Известиях" утверждалось, что идея о наследовании благоприобретаемых признаков более правильна с точки зрения марксизма, а "Гены остаются глухи и немы к изменению окружающей среды и, понятно, вызывают сомнение в материальности их основы" (17)), но все-таки никто еще не выступал так категорично. Теперь биологи-марксисты возмущались:

"…многие, называющие себя марксистами, приравняли генетику к марксизму, современную генетику отождествили с диалектическим материализмом… Вместо того, чтобы направить… огонь по Ламарку и Бергу, Вейсману и Моргану с позиций марксизма-ленинизма, то есть с позиций Энгельса… огонь был открыт по Энгельсу с позиций вейсманизма-морганизма" (18).

В резолюции, принятой на конференции, было сказано:

"Громадным тормозом в реализации достижений современной биологии в практике социалистического строительства являлось замыкание основных кадров исключительно вокруг вопросов генетики, что было следствием общеметодологических установок" (19).

Противопоставив себя мировой науке, которую Токин презрительно характеризовал как "буржуазную и враждебную марксистам-ленинцам", он без всяких на то оснований объявил, что выискал в современном естествознании кризис. Он повторил в этом отношении Ленина, который без всяких оснований твердил в "Материализме и эмпириокритицизме" о выдуманном им кризисе естествознания (это в то время, когда теоретическая физика находилась на взлете, когда возникали новые направления в квантовой и релятивистской физике, физической и полимерной химии, теоретической биологии, приведшие, как мы знаем, к колоссальному прогрессу во всех областях знания, а вслед за тем в промышленности, строительстве, ядерной технологии, медицине, когда продолжительность жизни в ряде стран удвоилась за 50 лет, а качество жизни в цивилизованных странах неизмеримо улучшилось). Токин провозглашал в качестве первоочередных для марксистов-ленинцев задачи, которые были на самом деле выдуманными химерами и никогда не стали в науке ведущими (вроде превращения озимых в яровые):

"Во весь рост стоит задача по пересмотру "святая святых" современной буржуазной биологии, задача марксистско-ленинского анализа кризиса естествознания, задача большевистской реконструкции самой науки биологии…