Сталин и его подручные - [177]

Польша причинила НКВД больше головной боли, чем все остальные завоеванные восточноевропейские страны, вместе взятые. В Болгарии сфальсифицировали выборы, чтобы к концу 1945 г. пришли к власти коммунисты Георгия Димитрова с советскими советниками. В Чехословакии, где даже социал-демократы обожали Сталина, как вождя славян, и СССР – как единственную страну, не предавшую в Мюнхене чехословаков (о присоединении Прикарпатской Руси к Советской Украине они забыли), остатки довоенной компартии вместе с московскими чехами, К. Готвальдом и В. Клементисом, смогли обойтись почти без помощи НКВД и отстранить социал-демократов Эдуарда Бенеша от власти. Сначала коммунисты захватили Министерство внутренних дел, а потом выдворили или убили тех политиков, которые им мешали. Красная армия и – уникальный случай! – даже НКВД вызвали искреннюю радость чешского населения, когда они выселили три миллиона немцев из Судет, передав землю чешским крестьянам, а заводы – Красной армии, которая их разобрала на части и перевезла в СССР.

К концу 1944 г. НКВД назначил своего человека, Георге Георгиу-Дежа, вождем Румынии. Как и в Чехословакии, понадобилось три года, чтобы избавиться от политиков-некоммунистов. (Один министр, Георге Татареску, объяснил: «Некоторых мы посадим, других мы ликвидируем, остальных мы выдворим».) В отличие от Польши или Чехословакии, решили сохранить этнический состав Румынии: венгероязычный запад не чистили, а многие румынские евреи остались в живых. Сталин заставил Георгиу-Дежа на какое-то время дать по министерству еврейке Анне Паукер и венгру Василе Луке (потом он прикажет их репрессировать).

Венгрия, как союзник Германии, требовала особого внимания. Британские и американские члены Союзной контрольной комиссии препятствовали советизации Венгрии. Поэтому в 1945 г. в Венгрии провели настоящие выборы, и крестьянская партия пришла к власти. Еще два года казалось, что Венгрию постигнет счастливая судьба Финляндии, где, ввиду возможности серьезного сопротивления и плохих отношений со Швецией, Сталин раздумал применять силу. Венгрию, однако, союзники уже негласно отнесли к советской сфере влияния, и вскоре НКВД начал теми же дозами, как в Чехословакии, заменять своими коммунистами настоящих представителей народа.

Работники бериевского НКВД имели кое-какие представления о тех странах, которые собирались поработить. Смерш Абакумова, такой же невежественный, как его шеф, приехавший с Красной армией в Венгрию, допустил серьезные просчеты, которые имели для советской иностранной политики последствия не менее губительные, чем убийства в Катыни или расстрел еврейских антифашистов. В Будапеште Абакумов арестовал Рауля Валленберга, шведского консула, спасшего несколько тысяч венгерских евреев от газовых камер. Советские разведчики подозревали, что Валленберг посредничал в переговорах о сепаратном мире между немцами и американцами. Имя его было уже известно: до войны Валленберг помогал Советам в бартерной торговле ценными металлами и в переговорах между СССР и Финляндией. Ордер на арест Валленберга подписал Николай Булганин, тогда заместитель наркома обороны. Когда в мае 1946 г. Смерш упразднили и Абакумов стал наркомом госбезопасности, Валленберг все-таки остался в плену. Если верить Судоплатову, Валленберга с пристрастием допросили в Лефортове, а потом перевели в Лубянку. Так как он ответил отказом на предложение стать агентом НКВД, Молотов и Вышинский поручили токсикологу НКВД, профессору Григорию Майрановскому, ввести Валленбергу смертельную инъекцию. В тот же день, 17 июля 1947 г., тело Валленберга сожгли. Весьма невнятно было объявлено, что с Валленбергом случился инфаркт, хотя до этого Деканозов уже проболтался шведам, что консул сидит на Лубянке. Еще тридцать лет об убийстве Валленберга, как о Катыни, советские власти лгали, но в этом случае документация или уничтожена, или так засекречена, что даже следов ее до сих пор не удалось обнаружить (28).

Главной задачей Берия в 1945–1946 гг. было установление советской власти в каждой завоеванной стране. Задача Абакумова была такой же масштабной, хотя и менее проблематичной: Смершу нужно было вернуть из Центральной и Западной Европы на родину около четырех миллионов советских граждан (и некоторых еще более злосчастных неграждан). Самым многочисленным контингентом оказались 1836000 военнопленных. Несмотря на болезненное состояние, их сразу перевезли в фильтрационные лагеря и оттуда чаще всего отправляли в ГУЛАГ, как «изменников родины». Потом Смерш проглотил и другую категорию перемещенных советских граждан, украинских и русских женщин (были и мужчины), вывезенных немцами на принудительный труд. Из этих вдвойне несчастных репатриантов смогли остаться на Западе только те женщины, которые вышли замуж за иностранцев и успели родить не менее двух детей.

В интересах Вооруженных сил СССР Берия выпустил столько народа из ГУЛАГа, что население лагерей упало с двух миллионов в январе 1941 г. до одного с лишним миллиона в январе 1946 г. Смерш вернул и репрессировал столько советских граждан, что к концу 1949 г. население ГУЛАГа достигло рекордного числа – 2 561 351. Как в 1938 и в 1942 гг., так и в 1947 г. ГУЛАГ уже не справлялся с содержанием такого количества узников: годовая смертность поднялась до 4 %. Только в 1947 г. умерли 66 830 заключенных.