Сталин и Берия. Секретные архивы Кремля. Оболганные герои или исчадия ада? - [24]

Председатель Укрсовтрударма И. Сталин

17 марта 1920 года в Харькове Сталин открыл IV Всеукраинскую конференцию КП(б)У и выступил там с докладом об экономической политике. Именно тогда он провозгласил новый лозунг «Все для народного хозяйства» вместо прежнего – «Все для фронта». Кстати, заполняя анкету участника этой конференции, Сталин в графе «профессия» указал – писатель, публицист, редактор.

26 апреля 1920 года на Первом Хорезмском Курултае была провозглашена Хорезмская Народная Советская Республика. Она возникла после того, как Красная армия вошла на территорию Хивинского ханства, началась революция (инициированная местной компартией, насчитывавшей всего несколько сотен человек) и шаху Хорезма пришлось покинуть трон. О Хорезмской Республике Сталин говорил в беседе с корреспондентом газеты «Правда» 5 ноября 1922 года, приводя ее в качестве примера, иллюстрирующего процесс образования СССР: «Договор об объединении заключают: РСФСР (как целостное федеральное образование), Закавказская федерация (тоже как целостное федеральное образование), Украина и Белоруссия. Бухара и Хорезм, как не социалистические, а только народные советские республики, возможно, останутся вне этого объединения до того времени, пока естественное развитие не преобразует их в социалистические республики». И действительно, год спустя Хорезмская Народная Советская Республика, включенная в состав СССР, была переименована в Хорезмскую Социалистическую Советскую Республику, а осенью 1924 года прекратила свое существование, поскольку ее территория была включена в состав Российской Федерации, Узбекской и Туркменской ССР.

Польский поход

Польский поход Красной армии оказался неудачным. Перед отъездом на фронт Сталин опубликовал в газете «Правда» (25 и 26 мая 1920 года) статью под названием «Новый поход Антанты на Россию». В ней подчеркивал, что «ни одна армия в мире не может победить (речь идет, конечно, о длительной и прочной победе) без устойчивого тыла. Тыл для фронта – первое дело, ибо он, и только он, питает фронт не только всеми видами довольствия, но и людьми – бойцами, настроениями и идеями. Неустойчивый, а еще больше враждебный тыл обязательно превращает в неустойчивую и рыхлую массу самую лучшую, самую сплоченную армию. Слабость Колчака и Деникина объяснялась тем, что у них не было „своего“ тыла, что они, проникнутые истинно русскими, великодержавными стремлениями, вынуждены были строить фронт, снабжать и пополнять его в значительной степени за счет нерусских элементов, враждебных к таким стремлениям, вынуждены были действовать в районах, заведомо чуждых для их войск. Естественно, что войска, лишенные внутренней, национальной и, тем более, классовой спайки, окруженные враждебной атмосферой, разваливались при первом сильном ударе со стороны советских войск.

Тыл польских войск в этом отношении значительно отличается от тыла Колчака и Деникина к большей выгоде для Польши. В отличие от тыла Колчака и Деникина, тыл польских войск является однородным и национально спаянным. Отсюда его единство и стойкость. Его преобладающее настроение – „чувство отчизны“ – передается по многочисленным нитям польскому фронту, создавая в частях национальную спайку и твердость. Отсюда стойкость польских войск. Конечно, тыл Польши не однороден (и не может быть однородным!) в классовом отношении, но классовые конфликты еще не достигли такой силы, чтобы прорвать чувство национального единства и заразить противоречиями разнородный в классовом отношении фронт. Если бы польские войска действовали в районе собственно Польши, с ними, без сомнения, трудно было бы бороться.

Но Польша не хочет ограничиться своим собственным районом, она двигает войска дальше, покоряя Литву и Белоруссию, вторгаясь в глубь России и Украины. Это обстоятельство меняет положение в корне к большей невыгоде для устойчивости польских войск.

Выдвигаясь за пределы Польши и углубляясь в прилегающие к Польше районы, польские войска удаляются от своего национального тыла, ослабляют связь с ним, попадают в чуждую им и, большей частью, враждебную национальную среду. Хуже того, враждебность эта усугубляется тем обстоятельством, что громадное большинство населения прилегающих к Польше районов (Белоруссия, Литва, Россия, Украина) состоит из непольских крестьян, терпящих гнет польских помещиков, что крестьяне эти рассматривают наступление польских войск как войну за власть польских панов, как войну против угнетенных непольских крестьян. Этим, собственно, и объясняется, что лозунг советских войск «Долой польских панов!» находит мощный отклик среди большинства населения указанных районов, что крестьяне этих районов встречают советские войска как освободителей от помещичьего ярма, что они в ожидании советских войск восстают при первом удобном случае, нанося польским войскам удар с тыла. Этим же нужно объяснить беспримерный подъем духа в советских войсках, констатируемый всеми нашими военными и политическими работниками.

Все это не может не создавать внутри польских войск атмосферу неуверенности и необеспеченности, не может не разрушать в них стойкость духа, веру в правоту своего дела, веру в победу, не может не превратить национальную спайку польских войск из фактора положительного в фактор отрицательный.