Сталин. Феномен вождя: война с собственным народом, или Стремление осчастливить его любой ценой - [32]
Особняком в этом списке стоит единственное в своем роде, признанное в среде историков достоверным фундаментальное исследование д. и. н., академика РАЕН, полковника Олега Федотовича Сувенирова (1917–1999), участника войны, который, опираясь на многолетнюю работу в архивах, сообщил, что в 1937–1938 годах увольнениям из Вооруженных сил по различным основаниям, арестам и расстрелам было подвергнуто 28 685 командиров РККА и 5616 человек из Военно-морского флота и из Военно-воздушных сил, то есть всего 34 301 человек[56]. Но Сувениров подверг исследованию архивные документы только за указанный период. А репрессии военных командиров начались раньше 1937 года и продолжались вплоть до октября 1941 года (последний расстрел высших командиров РККА был совершен в октябре 1941 года в Куйбышеве, Саратове и Воронеже)[57].
На мой взгляд, при всем недостатке документальной базы по рассматриваемой теме при определении цифр подвергнутых репрессиям краскомов в 1930-х годах следует все же исходить не из оценочных суждений, а из архивных документов. По крайней мере, из тех, что имеются. Хотя следует оговориться, что точных цифр репрессий в среде военных мы, по-видимому, уже не сможем узнать никогда: в справке Шверника 1964 года, над которой, по заданию Хрущева, несколько лет работали специалисты ЦК КПСС, КГБ СССР и другие эксперты, четко сказано: «В архивных материалах НКВД СССР и Наркомата обороны СССР нет точных статистических данных о числе арестованных военнослужащих за 1937–1938 годы».
Поэтому в справке подчеркивается, что речь может идти только о «некоторых документах», которые помогают «определить размах репрессий в отношении военнослужащих».
Имеется небольшое число и других документов. В Российском государственном военном архиве (РГВА) хранится отчет заместителя наркома обороны СССР Е. А. Щаденко маршалу Ворошилову (наркому), датированный апрелем 1940 года, о количестве арестованных и уволенных в 1937–1939 годах командиров PKKA[58]. В отличие от всех пишущих на эту тему справка, подписанная Щаденко, отличается точностью и даже детальностью сведений. Она сообщает обо всех краскомах, покинувших за этот период РККА, а не только об арестованных, то есть и о тех, кто выбыл из списочного состава по причине естественной смерти, болезни, инвалидности, по причине пьянства, хулиганских действий, морального разложения, расхищения имущества и даже просто из-за подозрения в том, что тот или иной командир мог быть шапочно знаком с заговорщиками.
Сообщается также, что в соответствии с директивой НКО СССР от 24.06.1938 № 2 200 из армии были уволены все инонациональные командиры, кроме евреев (поляки, немцы, латыши, литовцы, финны, эстонцы, корейцы и др.), а также уроженцы заграницы или как-либо связанные с заграницей[59].
С учетом всех этих категорий причин выбытия из армии действительная картина политических репрессий краскомов, нарисованная вышеупомянутыми авторами, существенным образом меняется.
В 1937 году, сообщает справка Щаденко, по доказательной базе арестовано было 4474 командира, а по оговорам – 11 104 человека, из числа которых в 1938–1939 годах было восстановлено в армии 4338 человек. Весь списочный состав командиров в 1937 году состоял из 142 427 человек. Эти данные никак не коррегируются с утверждениями, что в ходе репрессий был уничтожен «весь офицерский корпус РККА»[60], или не менее 50 %[61].
Щаденко сообщает Ворошилову, что в ходе этих процессов в 1936–1939 годах «было большое количество (командиров) арестовано и уволено несправедливо. Поэтому много поступило жалоб в Наркомат обороны, в ЦК ВКП(б) и на имя тов. Сталина. Мною, – пишет Щаденко, – в августе 1938 г. была создана специальная комиссия для разбора жалоб уволенных командиров, которая тщательно проверяла материалы уволенных путем личного вызова их, выезда на места работников Управления, запросов парторганизаций, отдельных коммунистов и командиров, знающих уволенных, через органы НКВД и т. д. Комиссией было рассмотрено около 30 тысяч жалоб, ходатайств и заявлений. По результатам работы Комиссии всего было восстановлено 11 178 человек»[62], то есть более одной трети от всех, подвергшихся увольнению из РККА.
Таким образом, доля репрессированных командиров от общего их списочного состава в 1937–1940 годах составила, согласно справке Щаденко, 3,1 %. С 1939 года начался обратный процесс – командиров стали освобождать из заключения и восстанавливать в армии.
А сейчас о том, какими методами НКВД (нарком внутренних дел Ежов Н. И. (1895–1940) осуществлял указания Сталина о «чистке» в армии. Вот типичный пример.
«Прошу меня расстрелять, но не бить!»
Эти слова принадлежат К. И. Душенову, бывшему командующему Северным флотом. Арестован 22 мая 1938 года.
В письме председателю Совнаркома В. М. Молотову от 23 мая 1938 года за номером 267 Душенов пишет:
«…22 часа ко мне применяли жестокие физические методы воздействия, и я в почти бессознательном состоянии, в результате внутреннего кровоизлияния, написал под диктовку следствия ложное заявление, что я – заговорщик и предатель. Через 5 дней тех же методов я подписал заранее написанный протокол, где указано более 30 человек командиров, якобы моих сообщников, которых после арестовали.
