Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года - [51]
Что касается статьи о всеобщей забастовке, то она примечательна главным образом тем, что хотя живописует ухудшение положения рабочих нефтяной промышленности и содержит призыв к забастовке, но призыв совершенно абстрактный, без указания каких-либо дат и условий. «Мы не знаем, когда именно начнется общая забастовка», – резюмирует Коба, предлагая не переставать готовиться к ней. Очевидно, он достаточно трезво оценивал ситуацию и знал, что ни о какой масштабной акции речи быть не может, но партии нужно напоминать о себе и демонстрировать готовность к действию, пусть показную.
Статья о партийном кризисе принципиально важна. Автор признавал, что кризис действительно тяжел, отмечал уход членов, слабость и разобщенность организаций, практически переставших быть единой партией (см. док. 12). Главную беду он видел в оторванности организаций от рабочих масс, но, конечно, был далек от подозрения, что основной причиной является попытка революционеров навязать рабочим свою повестку, хотя из текста видно, что он понимал необходимость приблизиться к нуждам рабочих и уделять больше внимания тому, что партийцы привыкли называть «экономическими требованиями». Интеллигенцию он аттестовал как ненадежный элемент, писал о ней с нескрываемым презрением и для выхода из кризиса предлагал передать основные партийные функции передовым рабочим. Впрочем, тут же находил место интеллигентам: рабочие страдают от недостатка знаний, так пусть интеллигенты занимаются с ними в кружках. Все это очень напоминало то, с чего начинали десятилетие назад, регресс был налицо. Джугашвили характеризовал положение как «безобразное кустарничество», но все же не хотел признать, что ситуация просто откатилась назад, и выискивал признаки, позволявшие считать положение «после революции» все же отличающимся от «до революции». Скажем, упомянутые кружки – это уже другие, «высшие» кружки для улучшения образования партийных активистов, «передовиков», а не для привлечения к движению новичков, как было когда-то. Среди предложенных им организационных новшеств следует отметить идею наряду с территориальными партийными организациями создавать отраслевые, нечто вроде фабрично-заводских комитетов, которые могут объединяться с территориальными, районными организациями.
В статье сквозит общее раздражение по отношению и к партийной интеллигенции, и к эмигрантам. Джугашвили не мог себе позволить выступить против ЦК и ленинской линии, но давал понять, что одной из причин кризиса, отчуждения между партийными организациями в разных частях империи и между ними и рабочими является руководство партией из-за границы. В качестве главного рецепта оживления связей он предлагал общепартийную газету, но газету, издаваемую внутри России. Таким образом, он прибегал к старому ленинскому рецепту строительства партии через «Искру», но снова подчеркивал происшедшие качественные изменения: «Искра» с заграничной редакцией была хороша для сплочения разрозненных кружков, теперь же нужна газета, стоящая близко к русскому читателю, успевающая реагировать на текущие события, поддерживающая связь с аудиторией.
Любопытно сопоставить содержащиеся в статье Кобы выпады относительно неудовлетворительности партийного руководства из-за границы с проблематикой общерусской (Пятой) конференции РСДРП, состоявшейся за полгода до этого 2127 декабря 1908 г. (3–9 января 1909 г. по новому стилю) в Женеве. На ней присутствовали делегаты от Петербурга, Москвы, Кавказа, Урала, Польши и проч.; таким образом, Иосиф Джугашвили мог узнать о состоявшихся там дебатах и принятых решениях и от товарищей по партии в Петербурге, и уже находясь в Закавказье, но что именно и насколько подробно он узнал, судить сложно. На конференции, по данным осведомителей Департамента полиции, возникли острые споры именно о способах дальнейшего руководства партией, о Центральном комитете, Центральном органе и Заграничном бюро. Большевики предлагали создать орган, представляющий в России Центральный комитет суженного состава, но с полными полномочиями. Меньшевики требовали, чтобы весь ЦК жил и работал в пределах России. На конференции одержала верх большевистская точка зрения, решено было «создать в России орган сокращенного состава, облеченный всеми правами пленарного состава Центрального Комитета» и рекомендовать ЦК почаще совершать объезды местных организаций членами ЦК и посланными от него эмиссарами>[177]. Выходит, что полгода спустя Коба в своей статье о партийном кризисе по существу поддержал отвергнутое конференцией мнение меньшевиков. К тому же надо заметить, что статья о партийном кризисе была помещена в сталинском собрании сочинений. К тому времени усилиями официозных историков партии суть конфликта была уже надежно затемнена гневными отповедями «ликвидаторам» и «отзовистам», тем не менее следует отметить решение Сталина оставить этот текст в корпусе своих эталонных сочинений.
Нелишне также взглянуть на предложение издавать в России общепартийную легальную газету на фоне упомянутого выше рассказа В. Швейцер о совещании в Петербурге, где будто бы именно Джугашвили «заложил фундамент» газеты «Звезда». Полтора года спустя «Звезда» стала именно легальной и выходящей в России большевистской газетой. Достоверность сообщения Швейцер вызывает понятные сомнения, но совпадение с идеей, высказанной в статье о партийном кризисе, заставляет думать, что в Петербурге Коба действительно мог участвовать в обсуждении такого рода проекта. Предполагать, что идея газеты принадлежала ему, было бы слишком смело.
