Сталин - [91]

Как бы мы ни определяли свою позицию, одну вещь нужно представить себе ясно. Историческое решение, принятое Сталиным, нельзя оторвать от политики западных держав, от отсутствия у них готовности к серьезным переговорам с Советским Союзом. По вопросу о военных переговорах между представителями вооруженных сил СССР, Англии и Франции, состоявшихся в августе 1939 года, Роберто Батталья, автор книги «Вторая мировая война», высказывает такое мнение: «В ответ на туманные маневры западных стран присутствовавший на переговорах Молотов произнес гневную тираду, которую можно найти в английских архивных документах: „Вы желаете, чтобы мы сражались за вас, но не соглашаетесь одобрить средства, которыми мы могли бы вас защищать“.

Наконец 14 августа Ворошилов предъявил последнее и решающее советское требование. Он сказал, что хотел бы получить ясный ответ на вопрос о том, согласятся ли Польша и Румыния на проход советских войск через их территорию. Иначе, если они поздно попросят помощи у Советского Союза, их армии будут уничтожены, а СССР не сможет сделать ничего полезного для своих союзников. Слова Ворошилова вызвали изумление и замешательство у членов английской и французской делегаций, которые не располагали необходимыми полномочиями. У них не только не было никаких конкретных предложений, они не только прятались за интересы сохранения военной тайны, как сказал глава французской делегации Ж. Думенк, но они не получили от своих правительств никаких инструкций по этому важнейшему вопросу!

К 17 августа крах переговоров стал очевидным. Но переговоры были отложены до получения ответа польского правительства. Отрицательный ответ пришел 20 августа. Смысл польской позиции сводился к следующему: с Германией мы теряем свободу, с Россией — душу. В результате военные переговоры были окончательно прекращены. Но было ли серьезным отношение к ним со стороны Англии и Франции?

В свете этого следует расценивать значение советско-германского пакта — у Сталина, у Советского Союза в тот период не было другой возможности. Политику, особенно в такой исторически острый момент, нельзя было строить в расчете на иллюзии, связанные с будущим. Нужно было исходить из реальных фактов. А тогда представлялось, что в случае конфликта Советский Союз сможет рассчитывать только на самого себя.

Верным признаком намечавшегося поворота во внешней политике СССР было снятие М. М. Литвинова, стремившегося договориться с западными демократиями, с поста наркома по иностранным делам. 3 мая 1939 года на этот пост был назначен Молотов. Интенсивные дипломатические контакты продолжались все лето. Молотов неоднократно принимал Шуленбурга, посла Германии в Москве. Временный поверенный в делах СССР в Берлине Г. А. Астахов вел зондаж на Вильгельмштрассе. В августе в советскую столицу прибыл министр иностранных дел рейха И. Риббентроп. 23 августа в присутствии Сталина он и Молотов подписали договор о ненападении между СССР и Германией. Наряду с обычными формулами о взаимном ненападении договор предусматривал нейтралитет сторон в случае нападения третьей державы. Тогда, в 1939 году, этот акт явился дипломатическим успехом Советского Союза. Непосредственная угроза нападения Германии отодвигалась, что давало Советскому государству возможность всесторонне подготовиться к военному конфликту, если бы он начался вопреки договору. Однако прогрессивная Европа, отчетливо сознававшая фашистскую угрозу, была поражена, в рядах левых сил ощущалось сильное замешательство. Рабочее движение попало в исключительно трудное положение. В исторической литературе неоднократно обсуждался вопрос о существовании секретного протокола к договору, определявшему интересы сторон. На Западе имеет хождение и копия этого документа.

«При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:

1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.

2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана.

Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.

Во всяком случае, оба Правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.

3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.