Сталин - [11]

Как видим, от этого проницательного охранника ничто не ускользнуло. Донесение о Сталине: на левом ухе родинка.

II Гигант

Итак, был в России (а иногда наезжал и в Европу) могучий вождь, великий брат всех революционеров — мы уже видели его мельком в этой книге. Ленину приходилось бороться не только с официальными властями, но и со значительной частью своих же товарищей по партии. Он требовал, — и именно это было его великим делом, его великой мыслью, охватывавшей все остальное, — он требовал создания непримиримой, чистой, строгой, монолитной революционной партии, недоступной ни для каких компромиссов. Он говорил, что только такая партия может выполнить задачу переделки мира и что как раз в создании такой партии состоит основной вопрос движения. Именно в этом смысле он возрождал социализм в самом социализме.

Мы видели, что еще в тюрьме Сталин, узнав о текущих событиях от товарищей, целиком присоединился к позиции, занятой на II съезде партии Лениным. На этом съезде Владимир Ильич сознательно и резко подчеркнул возникшее между большевиками и меньшевиками разногласие по тактическому вопросу и намеренно создал между этими двумя направлениями пропасть. Для великого борца за единство это было колоссально ответственным шагом. К этому имелись исключительно важные основания: ведь единство между двумя резко расходящимися тенденциями может быть лишь внешним и искусственным, оно может существовать только на бумаге. Это не единство, а ложь о единстве. Сталин был согласен с Лениным. Впрочем, такое решение целиком соответствовало свойствам характера и умственного склада Сталина; можно сказать, что его выбор был сделан еще прежде, чем он начал выбирать. Между Лениным и Сталиным расхождений никогда не бывало.

Но зато у обоих были резкие противники внутри партии. Особенно выделялся упрямый и речистый меньшевик Троцкий, считавший, что «твердокаменность» большевиков обрекает партию на бесплодие. Троцкий называл Ленина фракционером, раскалывающим силы рабочего класса.

Ленин, агитатор и всеобъемлющий государственный деятель почти сверхчеловеческой прозорливости, умевший во всех обстоятельствах безошибочно и в полном объеме осуществлять синтез революционной теории и практики, — всегда действовал на основе марксизма. Ленинизм — это и есть марксизм. Это — новая глава в марксизме. Это не дополнение, это конкретное применение марксизма к современным условиям. «Ленинизм, — пишет Сталин, — есть марксизм эпохи империализма и пролетарской революции». Мануильский на своем безукоризненном французском языке называет это определение «лаконическим и чеканным». Ленинизм есть точный ответ марксизма на вопросы нашей эпохи. Ленин никогда ничего не менял в великом основном социалистическом кредо, сформулированном в Манифесте 1848 года. Ленин и Маркс — это две великих концентрических фигуры, действовавших в орбите, очерченной старшим из них. Творческий гений Ленина выразился в воплощении социалистической теории в революцию (а затем в революционный порядок).

Всякая реалистическая теория гибка, ибо она развивается в соответствии с жизнью. Но гибка она не в основании, а в вершине, не в принципах (которые по существу представляют собою высший синтез действительности), а в их применении к обстоятельствам. Строжайшее проведение этих принципов, защита их от малейших попыток ревизии всегда было и остается одной из тех целей, к которым Сталин стремится с наибольшим упорством, с наибольшим ожесточением.

Надо твердо запомнить: несмотря на свою напряженную динамичность, большевизм вовсе не состоит в том, чтобы всегда и везде автоматически занимать крайние позиции. В определенных обстоятельствах подобный перегиб может только повести нас мимо цели, подорвать уже достигнутые результаты и, в конечном счете, двинуть дело революции не вперед, а назад.

Вывод: нельзя делать себя рабом постоянной, заранее заданной «левизны». «Быть впереди» — это совсем другое: в руках практиков революционного дела теория должна сочетаться с живым движением действительности: ведь всякая практика есть постоянное применение, постоянное изобретательство.

Чтобы показать на живом примере эту органическую гибкость связи, эту систему приводных ремней между марксистской теорией и марксистской практикой, можно привести следующий типичный факт: как ни крепко держался Ленин за ту мысль, что для победы пролетарской революции в такой аграрной стране, как Россия, рабочий класс непременно должен иметь своим союзником крестьянство, — он, еще в 1894 году выставивший перед крестьянами основные требования социализма в аграрном вопросе (конфискация и национализация крупных имений), шестью годами позже, в начале XX века, обратился к ним с более умеренной программой. За эти шесть лет созрела идея революции (первая русская революция предстояла в 1905 году), и крестьянский вопрос, широко и глубоко изученный Лениным, но находившийся в пренебрежении у социал-демократов (что было в глазах Ленина огромным, непростительным промахом, политической ошибкой), приобрел исключительную остроту. Дело шло о вовлечении в революцию двадцати пяти миллионов крестьянских семейств, или хотя бы об их нейтралитете.